"Чэнь Кайго. Тигр в лабиринте (Путь мастера) " - читать интересную книгу автора

Пекина, был чаем с запахом дыма, а также ароматами сливы, мака, пиона,
платана, лотоса, нарцисса, орхидей и диких роз, сладких листьев банана и
бамбука. Но также здесь пахло потом, свиным салом и прокисшим вином, как и
всеми теми людьми, коих было, наверное, больше, чем во всех других городах,
вместе взятых.
Когда я впервые попал сюда, то был слишком занят поисками улицы Глаз, и
мне было не до праздника луны. Сейчас же все было иначе. Что тут творилось!
Я как завороженный смотрел на жонглеров, подбрасывающих булавы, и акробатов,
кувыркающихся в воздухе.
Девушки, маленькие и изящные как фарфоровые статуэтки, на цыпочках
танцевали на огромных искусственных цветках лотоса. Паланкины и повозки
важных господ медленно проплывали по улицам. В открытых театрах
разыгрывались спектакли, а игроки в кости кричали от восторга или кляли
злополучную судьбу. Я ужасно завидовал этим элегантным и уверенным в себе
богачам, которыми восхищались женщины. Они, как коты, грелись в лучах своей
власти или не удовлетворенные и этим отправлялись на улицу Четырехсот
Запретных Удовольствий, Вокруг, в расписанных яркими красками шатрах, юные
красотки стучали в барабаны и пели песни бубнов и цветов. А почти на каждом
углу старухи торговали питьем и фруктами в сахаре, крича и зазывая людей:
"Эй! Подходите ближе, мои детки! Я расскажу вам легенду о великом Эрлане и о
том, как его сожрал ужасный вепрь из загробного царства".
Мастер Ли ловко орудовал локтями. Мы без труда пробивались сквозь
встречную толпу, и нам вдогонку неслись крики и брань. Старик чувствовал
себя здесь как рыба в воде. Он объяснил, что для горожанина странные звуки
города столь же понятны, как звуки природы для меня. Например, длинный
протяжный звук камертона говорил о наличии поблизости лавки цирюльника; стук
фарфоровых ложек о миску предвещал клецки в горячем сиропе; а звон медной
посуды означал то, что где-то рядом продавалось питье из диких яблок и слив.
Ли Као уверенно шел вперед, а я по своей наивности полагал, что он
собирается попросить денег у кого-нибудь из знатных друзей или одолжить их у
ростовщика. Мне стыдно признаться, но я ни на мгновение не вспомнил ни
бамбуковую хижину, где он жил, не представил его возможных друзей. И потому
изрядно удивился, когда мы вдруг резко свернули с главной улицы и оказались
среди помоев и нечистот. Крысы таращились на нас жадными злыми глазами, горы
мусора перегнивали, пузырясь и источая жуткий смрад, а у стены в куче
отбросов лежал "труп", который при ближайшем рассмотрении оказался мертвецки
пьяным бродягой. В конце улочки стояла покосившаяся деревянная хижина, над
которой висел голубой флаг виноторговца.
Позже я узнал, что винная лавка Одноглазого Вэна считалась самым
злачным местом во всем Китае, но тогда увидел лишь мрачную комнату, где
кишели мухи и сидел какой-то разбойник с нефритовой серьгой в разодранном
ухе.
- И вы, слабаки, называете эту мочу вином? Да у нас в Сучжоу мы делаем
такое вино, что вы лишь понюхаете - и уже свалитесь с ног! - орал он.
Одноглазый Вэн повернулся к жене, которая стояла за прилавком и месила
какую-то дрянь.
- Надо добавить еще красного перца, моя голубка.
- Двести двадцать два проклятия! - завопила Толстуха Фу- Перец
кончился!
- В таком случае, о свет моей жизни, добавим желудочного сока больной