"Б.И.Казаков. Превращение элементов " - читать интересную книгу автора

каких-то цветов.
Если быть строгим, то следует сказать, что идея наблюдения спектра,
полученного не через круглое, а через щелевидное отверстие, пришла в голову
более чем за десятилетие до работ Фраунгофера английскому химику Уолластону;
более того, этот ученый тогда же обнаружил темные линии в солнечном спектре.
Однако Уолластон, целиком поглощенный работой по открытию новых элементов в
сырой платине, не обратил никакого внимания на это явление.
Думается, что наблюдения Уолластона были неизвестны Фраунгоферу, и
появление черных линий в спектре было для него полной неожиданностью.
Мюнхенский мастер показывал свои опыты очень многим светилам научного мира,
но объяснить появление черных линий в солнечном спектре никто тогда не мог.
Так и умер этот замечательный экспериментатор, оставив после себя жгучую
загадку "фраунгоферовых линий". Не одно десятилетие потом она привлекала
внимание ученых. Разгадать ее выпало на долю Роберта Бунзена и Густава
Кирхгофа.
Когда в 1854 г. в Гейдельберге был построен газовый завод, Бунзен
позаботился о подводке газа в свою лабораторию. Но поскольку существующие
горелки не удовлетворили его, он сконструировал свою, ту самую, какой мы
пользуемся и в наши дни. Пламя ее не коптило, легко регулировалось и было
почти бесцветным.
Бунзен был не только большим ученым, но и прекрасным стеклодувом, он
сам изготовлял необходимые для научной работы стеклянные приборы самой
причудливой формы. Не раз он замечал, что при внесении стеклянной трубки в
пламя цвет последнего резко менялся. Иногда в плохо отрегулированной горелке
пламя проскакивало внутрь трубки и окрашивалось в красивый зеленый цвет. За
два десятилетия до Бунзена один из пионеров фотографии английский ученый
Талбот в пламя спиртовой горелки вводил соли разных металлов и наблюдал, как
пламя окрашивается в разные цвета. Талбот натренировался отличать малиновую
окраску, полученную введением в пламя солей лития, от малиновой же,
вызванной солями стронция. Подобно Уолластону, Талбот не пошел дальше в
изучении этого явления, так как занимался фотопроцессом. Ведь это именно ему
мы обязаны открытием закрепителя фотоизображения - гипосульфита.
Бунзен знал об опытах Талбота. Знал также, что некоторые химики
пытались установить состав вещества по окраске пламени, но из этого ничего
тогда не вышло. У Бунзена было некоторое преимущество перед
предшественниками: его горелка давала практически бесцветное пламя. Поэтому
ему не составляло труда установить, что соли натрия окрашивают пламя в
желтый цвет, калия - в фиолетовый, стронция - в малиновый и т. д. Однако
затруднение выявилось сразу из-за того, что некоторые элементы вызывали
сходную окраску пламени, причем светофильтры не очень помогали. Еще более
сложно было узнать состав вещества, если в него входило несколько металлов.
Всеми своими сомнениями по этому поводу Бунзен поделился со своим другом
Кирхгофом. После некоторого размышления тот сказал, что на его месте он как
физик поступил бы иначе: изучал бы не цвет пламени, а получаемый от него
спектр. С этого и началась их совместная, можно сказать, лихорадочная
работа.
Из сигарного ящика, обклеенного внутри черной бумагой, призм и двух
старых подзорных труб Кирхгоф смастерил прибор, через который друзья стали
изучать спектры пламени, окрашенного солями различных металлов. Натриевое
пламя, например, давало две желтые линии на черном фоне на вполне