"Эммануил Генрихович Казакевич. Сердце друга (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Эммануил Генрихович КАЗАКЕВИЧ

СЕРДЦЕ ДРУГА

Повесть

________________________________________________________________

ОГЛАВЛЕНИЕ:

ГЛАВА ПЕРВАЯ. Моряк в пехоте. ( 1 2 3 4 )
ГЛАВА ВТОРАЯ. Аничка Белозерова. ( 1 2 3 4 )
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Разведка боем. ( 1 2 3 )
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Любовь. ( 1 2 3 4 5 )
ГЛАВА ПЯТАЯ. Море. ( 1 2 )
ГЛАВА ШЕСТАЯ. Море и земля. ( 1 2 3 4 5 )
ГЛАВА СЕДЬМАЯ. Берег. ( 1 2 3 4 )
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. Берег (окончание) ( 1 2 3 )
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. Жизнь мертвых. ( 1 2 3 )
________________________________________________________________


ГЛАВА ПЕРВАЯ

Моряк в пехоте

1

В самый разгар военных действий, когда полк, обескровленный в
наступательных боях, все еще пытался прорвать немецкую оборону на
подступах к Орше, поступил приказ о смене. Этот приказ означал, что люди,
окопавшиеся в глинистой хляби огромных, тянувшихся на десятки километров
оврагов, простуженные, охрипшие, покрытые фурункулами, нажитыми этой
осенью, покинут свои позиции и отправятся отдыхать в спокойные сухие
места, а здесь их заменят солдаты других, свежих частей.
Командир полка майор Головин собрал у себя узкое совещание в составе
своих заместителей, начальника штаба и командиров трех батальонов и, еле
сдерживая блаженную улыбку облегчения, сообщил им о приказе.
Во время совещания приехали два представителя той дивизии, которая
сменяла полк, - старик полковник и молодой майор. Они вошли в сырой
блиндаж, освещенный самодельной лампой, и, предъявив документы, уселись на
деревянный топчан возле железной печурки, чтобы согреться и обсохнуть.
В наступившей на минуту тишине, нарушаемой только однообразными и
свирепыми взвизгиваниями ветра за подрагивающей дверью блиндажа, все
внимательно оглядели друг друга.
Вид приезжих составлял разительный контраст с видом собравшихся на
совещание полковых офицеров. Приезжие были чисто выбриты, от них даже
пахло одеколоном. Лица их, розовые и гладкие, свидетельствовали о сытой и
спокойной жизни в течение длительного времени. Сапоги, хотя уже слегка
забрызганные грязью и глиной, сохраняли свой светлый и жирный блеск, живо