"Эммануил Генрихович Казакевич. Ленин в Париже (Очерк)" - читать интересную книгу автора

также Каменева и Зиновьева, будущих оппортунистов и капитулянтов. Среди
слушателей были люди, которых мы никогда не забудем. Одним из них был
Серго Орджоникидзе, большевик, перед которым мы преклоняемся, который
много лет спустя проделал титаническую работу по созданию советской
тяжелой промышленности, который жил и умер как великий и честный человек.
Сохранилась небольшая акварель, написанная художником Фальком. Мы
должны быть вечно благодарны этому талантливому художнику, недавно
умершему, за то, что он оставил нам изображение домика, в котором жил
Ленин в Лонжюмо. Самого домика уже нет.
Есть еще одно-два места, которые с большей или меньшей степенью
вероятности можно считать ленинскими местами, но напоследок я хочу
рассказать об одном "ленинском месте", в котором Ленин никогда не был.
Я был на празднике "Юманите" в городке Курнеф, близ Сен-Дени. Это
подлинно народный праздник. Он празднуется раз в году, обычно в первое
воскресенье сентября. На огромном поле как бы по щучьему веленью вырастают
тысячи павильонов, киосков, балаганов, танцевальных площадок, открытых
сцен. Свыше полумиллиона человек в этом импровизированном, возникшем на
пустыре веселом городе пляшут, смеются, кричат, танцуют, слушают
выступления артистов, сами выступают, участвуют в лотереях, стреляют в
тирах, щеголяют в маскарадных костюмах. Разгульное веселье и величайшая
организованность - такое сочетание я видел впервые в жизни. Все здесь
сделано и устроено добровольцами, бесплатно. Весь сбор от всяких продаж,
аукционов, лотерей идет в пользу коммунистической печати. Сюда съезжаются
люди со всех департаментов Франции. На всем пути из Курнефа в Париж стоят
в три-четыре ряда автобусы из разных городов, дожидаясь участников
праздника. Я видел, как на празднике появился Торез. Он ехал в машине.
Узнав его, за ним ринулась толпа, скандируя: "Мо-рис! Мо-рис!"
В павильоне Общества Франция - СССР меня попросили надписывать
автографы на советских книгах, переведенных на французский язык.
Присутствие живого советского писателя оказалось - неожиданно для меня -
большой притягательной силой. Я надписывал не свои книги - моих там не
было, - а книги других советских писателей. Надеюсь, что они простят мне
этот полуплагиат. В свое оправдание я могу только сказать, что товарищи,
покупавшие книги, знали, что не я их автор.
Все это колоссальное нагромождение павильонов и разных площадок было
разделено на "улицы" - "авеню" и "рю", - носившие имена французских и
иностранных коммунистов, героев Сопротивления, людей, отдавших свою жизнь
за будущее. Эти улицы сходились к центральной площади, подобно тому, как
парижские авеню сходятся к площади Звезды. Центральная площадь называлась
"Площадью Ленина". Это огромное пространство, на котором сооружена сцена и
гигантский амфитеатр для зрителей. Вся площадь, таким образом, является
как бы зрительным залом, в котором одновременно может находиться около
двухсот тысяч человек.
Я подумал о том, что эта летучая площадь, возникающая каждый год на
новом месте и затем исчезающая, как дым, на самом деле реальнее и
долговечнее всех других площадей Парижа и Мира. Она - в душах людей, в их
бессмертной жажде справедливости, в их стремлении к совершенству.
Я никогда не забуду этих глаз французов и француженок - глаз, полных
веселья, ума и обаяния, на "Площади Ленина" под Парижем.
У меня защемило сердце. Мне показалось, что я вижу Ленина так близко,