"Юрий Казаков. Проза. Заметки. Наброски" - читать интересную книгу автора

американской жизни", - короче говоря, старался испытать себя в разных жанрах
и на различном материале.
Записи в этом дневнике подкупают искренней взволнованностью и
трогательным простодушием, за ними чувствуется упорство, воля, серьезность
целей, и вместе с тем - неловкость юноши, и еще - легкая поза, по-своему
естественная: неумение верно соотнести свои литературные занятия с
профессиональной литературной практикой. В записях налицо сомнения, если
угодно, "технологического" порядка: "не знаю, как мне это удастся", "очень
трудная штука повесть". Казаков удручен тем, что пишет медленно и тяжело,
"по многу раз исправляя написанное". Но, несмотря на это, любит "ворошить
слова и переделывать фразы", надеется, что литературным ремеслом в конце
концов овладеет: "не все ведь сразу". Хуже, когда возникают кризисные
ситуации психологического, что ли, характера, когда Казакову моментами
кажется, что он "вовсе неспособный к этому делу человек, и когда наступает
вялость мысли и вообще не хочется браться за перо". Но такие настроения он
умел побеждать, заставлял себя писать "по плану", рисовал дальние
перспективы.
В январе 1953 года Казаков попробовал подвести в дневнике итоги. "Почти
четыре года прошло со времени, когда я начал эту тетрадь, - записывал он. -
При моих темпах записей мне, вероятно, хватит ее надолго. Еще в 49 г. я
мечтал о литературе, хотел быть писателем. Сегодня то же самое. Но дела мои
становятся хуже... Временами мне нравятся мои творения, которых, кстати,
очень мало, временами же я теряю всякие надежды на какой-нибудь хоть
мельчайший успех на поприще литературы. Отчего это происходит? На мой
взгляд, - по двум причинам. Во-первых, конечно, все мои творения (многие,
большинство в набросках) далеко не прекрасны, если не сказать более. Ну, а
так как у меня все же есть какое-то критическое чутье и способность к
самоанализу, то и получается так, как будто я просыпаюсь вдруг и с ужасом и
тоской убеждаюсь в несовершенстве своих начинаний. Вторая причина - это
недоступность, недосягаемость редакций..."
Так Казаков начинал писательский путь.
А когда через десяток лет с блеском утвердил свое имя в литературе,
давние неудачи воспринимались куда спокойнее, и о тех же редакциях в
наброске "Автобиографии" (1965), который публикуется в сборнике, он уже
вспоминал по-доброму.
Автобиографические наброски и выдержки из дневника 1949-1953 годов,
открывающие сборник, отчасти как бы восполняют собой начальную главу не
написанной Казаковым автобиографии. К сожалению, впоследствии сколько-нибудь
систематических, постоянных дневников Казаков не вел, хотя, когда
требовалось, принимался за них с энтузиазмом. Так, в июле 1956 года, в дни
студенческой практики, он завел "Дневник пребывания в г. Ростове-Ярославском
и окрестностях". В период своих северных поездок тщательно фиксировал
путевые впечатления, послужившие затем основой для "Северного дневника".
Живя в Абрамцеве, вел фенологический дневник. И помимо всего этого время от
времени заносил в разрозненные записные книжки мысли по поводу возникавших у
него сюжетов, делал там психологические зарисовки, анализировал причины
своих литературных промахов и т. д. При всей скупости подобных записей они
представляют неоценимый материал для изучения биографии писателя, для
выяснения истории создания его произведений, для правильного истолкования
его творческих принципов.