"Александр Казанцев. Колокол Солнца" - читать интересную книгу автора

Августину, считали, что нет ее за океаном. Мореход Колумб из Генуи
открыл и новые земли, и глаза людям. Точно так же нельзя отрицать
возможность создания Города Солнца, города без частной собственности.
- Томмазо, ты замахнулся за основу основ! Хочешь срубить сук, на
коем зиждется всемирный распорядок. В своем стремлении победить
бесправие ты готов лишить людей основных их прав.
- Каких прав, учитель? Права собственности? Но ведь она и есть
причина главных зол, порождение богатства одних и бедности других,
роскоши сильных и нищеты угнетенных, вынужденных трудиться не на себя!
- Не может существовать того, чего не было на свете!
- Почему же не было, учитель мой? Вернемся снова к первым
христианам, у которых в общинах все было общим. А апостолы хранили и
восхваляли эту общность имущества.
- Но общины исчезли.
- Однако устав их все же остался... в монастырях.
- Ты хочешь, чтобы весь мир стал одним монастырем?
- А почему бы и нет? Если устав хорош для братии, отчего же всем
людям не стать братьями?
- В монастыре обет безбрачья, а в Городе Солнца кощунственная
общность жен! Тому ли я учил тебя?
- Нет, нет, учитель! Мы привыкли во всем видеть собственность: на
землю, на корабли, на скот, на жен! Позорны гаремы, где женщина -
рабыня, средство наслаждения, жертва похоти, и даже в наш век женщина,
увы, становится рабой своего мужа-господина. А я хотел бы видеть
женщин во всем равноправными мужчинам, и "общими" они там будут лишь
для свободного выбора из их числа подруг. Такими же "общими" для них
станут и мужчины-мужья. Откинуть надо в слове "общее" всякое
представление о собственности на женщин и мужчин при вступлении их в
брак, когда он считается нерасторжимым до самой смерти, что
противоестественно, ибо подобный пагубный обычай и порождает такие
пороки, как измена, прелюбодеяние, ревность, ложь, коварство, блуд.
Виной тому становится угаснувшее чувство любви, заменяемое
принуждением, расчетом, выгодой или привычкой, когда жить вместе
приходится под одной кровлей уже чужим, а порой и враждебным людям.
Соединение пар должно быть свободным и ни в коем случае не быть
"продажей тела", как на невольничьем рынке.
Кардинал глубоко вздохнул.
- Какое заблуждение! Ты просто не знавал любви, несчастный! Не
ведал страстного, бушующего чувства, когда из всех живущих на Земле
тебе нужна всего одна, одна! Не знал щемящего томления, не вынужден
был подавлять зов сердца!
И снова Кампанелла с тревогой взглянул на Спадавелли, слова
которого звучали как стихи, и внезапно прервал его отчужденным
голосом:
- Прошу вас, монсеньор, не трогайте памяти моей матери.
Кардинал вздрогнул и поднял глаза к небу.
- Клянусь тебе именем Христовым, что, говоря это, я вспоминал лишь
горькие мученья, которые сам испытал, подавляя чувства и убивая плоть.
Ты сын мне названный, сын по привязанности моей к юноше, которого
учил. И все же мне жаль, что тебе не удалось испытать тех страданий,