"Александр Казанцев. Кусок шлака (Научно-фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

за тектитами. Мы много говорили с ним. Он сказал, что напишет мне... и я
помогу это опубликовать. Он напишет о том, что может случиться в любую
минуту, если накалять положение и дальше.
- Читайте.
И он стал читать.
Я забыл, что слушаю его и где нахожусь...


<...Я обещал вам написать о ней... Что ж...
Лианы тогда завидовали мне. Они свисали отовсюду, хватали за ноги,
били по лицу, цеплялись за руки...
Я шел впереди по звериной тропе и отводил в сторону живые шнуры
непроходимого занавеса.
Эллен шла сзади и напевала.
Нагло любопытные обезьяны рассматривали нас сверху. Они перескакивали
с дерева на дерево, как легкие тени. Я следил за ними, но не мог
разглядеть кроны деревьев. Куда-то вверх уходили могучие стволы, с которых
свисали темные рыжие бороды мха.
Цветы были повсюду: вверху, сбоку, под ногами. Кощунством казалось на
них ступить. Противоестественно яркие, с влажными бархатными лепестками,
жадными и мягкими, с пестиками на длинной поворачивающейся ножке,
свисающие с ветвей, осыпающие пыльцой, или жесткие, с острыми тонкими
лепестками, с виду нежными, но режущими, с иноцветной серединой - цветок в
цветке... Дурманящие орхидеи - любовные взрывы природы всех оттенков
радуги, завлекающие краской и запахом, красотой и желанием, провозвестники
будущих семян жизни... Сумасшедшие африканские цветы! Казалось, что они
живут в неистовом ритме движения и красок, породившем исступленные
негритянские танцы. Я мог поклясться, что цветы двигались, они заглядывали
в лицо, они пугливо отстранялись или пытались нежно задеть за щеки,
прильнуть к губам, они шумно вспархивали, взлетали... Конечно, это были
уже не просто цветы, а... попугаи, но они были подобны цветам - такие же
яркие, но еще и звонко кричащие.
Обезьяны перебегали тропинку, показывая свои лоснящиеся зады, и
одобрительно щелкали языками. Им тоже хотелось заглянуть нам в глаза. Они,
конечно, знали, что мы были счастливы! Они завидовали!..
Мы провели с Эллен ночь в джунглях, в шалаше из банановых листьев,
она пела свадебную песню перед звездным алтарем. Не было на свете женщины
прекраснее ее, не было в мире существа более мягкого, доверчивого...
Утром она послала меня разыскивать ручей. А когда я вернулся ни с
чем, то застал ее одетой, европейской и недоступной, успевшей умыться.
(Черные мальчишки из ближней негритянской деревни принесли ей воды.)
И теперь мы шли к аэродрому. Он уже был виден, стена джунглей
осталась за спиной.
Мы взялись за руки.
- Я думаю, - сказал я, - что нам не так уж важно ждать здесь, в
Африке, атомного ада. Надо поскорее удрать в Нью-Йорк.
Она усмехнулась и пожала мне пальцы.
- Глупый Рой, - только и сказала она.
- Разве... мы не вернемся вместе?
Эллен отрицательно покачала головой.