"Александр Казанцев. Сыны солнца" - читать интересную книгу автора

привелось узнать на Земе, что некоторые из маленьких земян (людей) по воле
случая воспитывались животными, которые усыновляли их. Дети развивались,
взрослели, но оставались зверями, даже если и попадали потом к людям. То,
что делает человека человеком, закладывается матерью (или воспитателями,
заменявшими ее) до шестилетнего возраста. Если в эту пору ребенок не
подвержен человеческому влиянию, если его не стараются с помощью
воспитания сделать человеком, то он уже никогда не станет им, несмотря ни
на какую наследственность.
Этим я объясняю, почему мы, мариане, воспитанные матерями, а потом
учителями в духе выполнения Долга перед всеми, ставим этот Долг выше
всего. Древнейшие стихи Тони Фаэ, одного из наших сказочных героев,
воспринимались нами с раннего возраста как основной закон жизни:
И ветвью счастья и цветком любви украшен Древа Жизни ствол.
Но корни!..
Без них засохнет ветвь, падут цветы.
Мечтай о счастье, о любви и ты, но помни:
корень Жизни - Долг!
Для меня с моей чрезмерной фантазией чувство Долга, пожалуй, переросло
все пределы. Помню, наша семья во главе с нашей мамой, которая входила в
Совет Матерей Города Долга (даже город наш носил такое название!), жила в
нескольких давным-давно выбитых в стене сталактитовой пещеры кельях,
обставленных изящной плетеной мебелью из синеватых кустарников, выведенных
в оазисах наверху. Перед входом к нам росло подземное дерево, выращенное
здесь нашим дедом. Живое дерево среди каменных сталактитовых колонн. Я
всегда мечтал о чудо-дереве:
Мать наша любила скульптуру и сама была ваятельницей. По прекрасному
каменному изваянию ее работы я знал своего отца, погибшего на поверхности
Мара от взрыва метеорита. Отец был инженером и ведал водоснабжением
оазисов, он погиб в районе талых вод, окружавших полярные льды. Для нас с
младшей сестренкой Ивой он был воплощением Долга.
Наша мама с ее характером, суровым и непреклонным, никогда не забывала
горечи утраты, но не старалась уберечь нас, впечатлительных детей, от
суровой правды.
Потому одна из стен нашей общей кельи была искусно расписана: цветная
картина изображала взрыв метеорита и гибель отца - выброшенные из кратера
камни повредили его скафандр, сорвали дыхательные баллоны. К несчастью,
подле отца не оказалось такого друга, как Нот Кри, чтобы спасти его. Мы,
дети, привыкли рассматривать правдоподобную картину, выполненную
светящимися в энергопотоке красками. Когда мама выключала этот поток,
краски исчезали, и вместо знакомой картины выступал старинный барельеф,
украшавший когда-то жилище наших далеких предков. Он был. посвящен
сказочной теме фаэтов. И всякий раз меня возбуждало, взбудораживало
изображение старинного цилиндрического снаряда-башни, якобы служившего
фаэтам для движения без отталкивания, для полета в пустоте (отвергавшегося
на Маре как невозможного).
С детства я мечтал быть похожим на отца. Но своим безудержным
воображением я раздвинул границы Долга. Потрясенный известием о
предстоящем столкновении Луа с Земой, я представил себе ужасные картины
полной гибели всего живого на Земе (Возможность жизни на ней не решались
отрицать даже такие твердомыслящие авторитеты, как Вокар Несущий, а с ним