"Александр Казанцев. Полярная звезда" - читать интересную книгу автора

Александр Григорьевич улыбнулся в бороду, оглядывая любимца, у которого
трепетал на ветру шарф, завязанный сыну радисткой острова Марьей
Семеновной.
На острове всех зимовщиков было четверо: Федя, его родители и дядя
Саша. Как и другие полярники далеких островов, они сообщали по радио
сведения о погоде и льдах. В бюро погоды учитывали их сводки. Капитаны
кораблей узнавали, как движутся льды, и верно выбирали путь; летчики
получали прогнозы и решали, можно ли вылетать.
Четверка островитян жила, как одна семья. Дядю Сашу с Иваном
Григорьевичем, начальником полярной станции, связывала еще военная дружба.
Марья Семеновна по-матерински относилась к троим мужчинам, чинила и
стирала белье, заставляла их регулярно мыться в "бане", в которую по
субботам превращалась кухня. Все вместе они старательно изучали английский
язык. Марья Семеновна чудесно "спивала" украинские песни, была черноброва,
статна, белолица, смеялась по-девичьи звонко и никогда не сидела без
работы. Даже надев наушники, она обязательно что-нибудь вязала или шила,
если не надо было записывать радиограммы.
По-особенному дружили между собой Федя с дядей Сашей. Это была дружба
мужчины, который почему-то так и не создал собственной семьи, с мальчиком,
заменившим бородатому полярнику всех, о ком тайно тосковало его сердце.
Полярник привил юному другу страстную любовь к суровому краю. Уже давно
над кроватью Феди висела фотография знаменитого полярного капитана
Воронина с собственноручной его надписью:
"А. Г. Петрову по-дружески", а совсем недавно рядом появился портрет
Нансена, вырезанный из какого-то журнала с напечатанными там его словами:
"Северный морской путь - это всего лишь иллюзия, напрасно чаровавшая
мореплавателей в течение столетий". Надпись эту Федя в знак несогласия
перечеркнул красным карандашом.
Федя готовился стать капитаном. На столике у него лежали лоции не
только полярных, но и южных морей, которые он под руководством дяди Саши
старательно изучал.
Возвращаясь со скал домой, друзья держались за руки. Приходилось
нагибаться вперед, чтобы ветер не опрокинул их в снег. Федя расставлял
короткие, крепкие ноги, словно шел по палубе.
- К утру пролив очистится, - сказал он низким голосом.
Действительно, в проливе шла крупная подвижка льдов. Гидролог подумал,
что скоро соседний остров и бухта Рубиновая, где находились рудники, будут
отрезаны чистой водой.
Федя сжал дяде Саше руку. Тот и сам различил в грохоте льдов неровный,
посторонний звук. Самолет?
Оба взглянули на небо. Над головой летели рваные тучи. Только там, где
садилось солнце, небо оставалось чистым. Летит? Никто не предупреждал по
радио!
На снегу виднелся домик полярной станции. В одном из его окон
отражалось красное солнце. Казалось, там горит приветливый огонек. Марья
Семеновна ждет к ужину.
Иван Григорьевич вернулся с метеоплощадки и чернилами переписывает в
тетради показания приборов.
Федя дернул дядю Сашу за рукав и присел на корточки. Гидролог невольно
повторил его движение.