"Александр Казанцев. Говорящий холст" - читать интересную книгу автора

первого раза. И сам сразу утешил себя, что при таежном пожаре времени для
повторных попыток не будет! Так что в конечном счете он прав!
Десантники в беретах, в одних тельняшках мелькали между деревьями,
соединяя между собой саперным проводом опоясанные стволы. Таких отрядов,
как у Спартака, высадилось с парашютами великое множество, растянулись они
на многие километры и опоясали взрывчаткой, наверное, немало десятков
тысяч деревьев.
Потом разом (по радиокоманде) отошли в глубь леса к своим аккуратно
сложенным курткам, оделись, одернулись, построились.
Старый лесник давно уже приметил здоровенный ствол, за которым можно
надежно спрятаться. Именно к этому старому кедру "в три обхвата" и потянул
профессора генерал Хренов.
Там, оказывается, уже наладили КП, вырыли углубление, где сидел связист с
рацией. Генерал пригласил Знатьева спуститься туда. Но профессор не хотел
прятаться, он желал видеть все своими глазами.
И он увидел. Увидел, как беззвучно дрогнули шеренги опоясанных деревьев.
Потом прокатился гром "зимней грозы" летом, как подумал профессор. Зеленые
шеренги повалились все вместе, как деревянные солдатики, когда на них
сильно дунешь. Падали, смешиваясь кронами, сцепляясь ветвями. И когда
вершины их коснулись земли, то разом вверх, как поднятые ноги танцовщиц,
подскочили стволы, отрезанные от пней взрывчатыми поясами.
И сразу все смолкло. Казалось, что после грома отказал слух.
Лес широкой полосой, словно скошенный единым взмахом исполинской косы,
лежал поверженный, устлав собой широкую зеленую просеку.
Просека была. Профессор должен был это признать. Но для преграды огненному
валу этого было мало! Уж это-то старый специалист по лесным пожарам
отлично знал. Лежащие на земле деревья так же горят, как и стоящие на
корню. По-настоящему все их нужно бы теперь оттащить, а посередине просеки
вырыть ров. Тогда это походило бы на дело. Но тракторов и землеройных
машин нет!
Над вновь возникшей просекой на бреющем полете пошли самолеты. Знатьев,
ожидая бомбежки, по старой ленинградской привычке (времен блокады) упал на
землю. Потом встал, отряхиваясь и виновато оглядываясь.
С самолетов сыпались бомбы или мины, но не взрывались.
Никто не бежал в укрытие, а подхватывали сброшенные снаряды и закапывали
их под стволы поваленных деревьев.
- Иван Степанович! - обратился к ученому Хренов. - Теперь будет самое
опасное - направленные взрывы. Прошу в укрытие. На строительствах они, как
вы знаете, творят чудеса. В мгновение ока насыпают плотины, поворачивают
русла рек. А у нас подобные направленные взрывы перебросят поваленные
стволы к краям просеки и заодно проложат противопожарные траншеи.
Про направленные взрывы профессор слышал немало, но, запустив руку в
бороду, проворчал:
- Все равно тебя разжалуют, генерал, в майоры... или в лейтенанты...
- Может быть, в рядовые? - улыбнулся генерал-майор.
- Или разжалуют или пожалуют, - продолжал профессор. - А деревья ты ловко
уложил, как ветровалом. Только в районе тунгусского взрыва 1908 года такое
видел в тридцатых годах в экспедиции Кулика. Но там они все лежали веером.
- Взрыв там был не направленный, а произошедший над землей в воздухе, на
высоте до десяти километров, позвольте уточнить, - заметил генерал.