"Александр Казанцев. Колокол солнца (Гиганты #2)" - читать интересную книгу автора

так долго, они много раньше такого возраста попадают в суп, но, если бы их
щадили, они жили бы не меньше этой пеструшки, с которой начал наш старый
кюре свой опыт.
- Какой же опыт и какое мне до него дело, отец мой?
- Старый священник обратил внимание на пеструшку, когда она была еще
цыпленком. Посмотрите, у нее на правой ноге не три, а четыре пальца.
- И вправду так, - подтвердил Абель де Сирано. - С чего бы это?
- Старый наш кюре тоже задумался над этим и решил выяснить, в каком
поколении повторится этот уродливый признак у кур, которые произойдут от
странной пеструшки, а ее он сохранил как живое доказательство в его
научном исследовании, какие так поощряются у нас в монастырях, давших
приют замечательным ученым вроде аббата Мерсенна.
- Слышал, слышал. Так наш кюре же умер.
- Скончался, сиятельный сеньор, так и не дождавшись результата
начатого им опыта. И уже после его смерти из яйца вылупился вот этот
петушок. Помня заветы старого кюре, я, дав ему слово продлить его опыт,
храню теперь и пеструшку и петушка, для которого она тридцать четыре раза
бабушка.
- Что-то не пойму, то тридцать шесть лет, то тридцать четыре раза
бабушка.
- Так ведь цыплята выводятся и вырастают в течение года, годовалые
куры кладут яйца и дают новый выводок. В первый год пеструшка была матерью
первых своих цыплят, а в следующие годы - бабушкой, прабабушкой,
прапрабабушкой и так тридцать четыре раза бабушкой.
- Мудрено, - покачал своей квадратной головой владетельный сеньор и
погладил вислые усы.
- Вот и я хотел задать вопрос вашей светлости: можете ли вы
представить себе облик своего предка в тридцать пятом поколении, что-то
вроде тысячи лет назад, как бы в шестисотом году после рождения Христова?
- Не могу, - признался названный "вашей светлостью" Абель Сирано.
- А я, вдохновенный господом богом, принес вам портрет этого вашего
предка, - сказал священник, доставая из корзины доску, над которой работал
всю ночь.
Господин Абель де Сирано-де-Мовьер-де-Бержерак в немом удивлении
уставился на портрет неизвестного человека, очень похожего на него самого,
но у которого вместо глубоких вертикальных морщин, продолжающих линии
носа, красовался сам нос, разделяющий лоб почти доверху пополам.
- Теперь извольте посмотреть на петушка, владетельный сеньор. У него
на правой лапке тоже четыре, а не три пальца, совсем как и у старой
пеструшки. Я намерен продемонстрировать это чудо природы в монастыре в
Париже, а может быть, и в Сорбонне.
- Уж не хотите ли вы продемонстрировать и моего сына Савиньона этим
мудрецам?
Кюре скрыл улыбку. Владетельный сеньор назвал Савиньона своим сыном,
одним этим выдав то впечатление, которое вызвало в нем появление странного
кюре со своими курами и разрисованной доской.
- Я хочу, ваша светлость, чтобы ваш сын Савиньон отныне почитался
вами как подлинное свидетельство древности и знатности вашего благородного
рода, берущего, быть может, начало от изображенного мною по наитию свыше
вот этого лица, портрет которого я с глубокой преданностью подношу вашей