"Александр Казанцев. Спасите Солнце (Н-ф роман в трех книгах "Льды возвращаются", книга 1)" - читать интересную книгу автора

быть в науке? Не подобна ли научная проблема снежным сумеркам, когда все
одинаково неясно и ложно, но где-то лежит верный путь?
Так почему же он отказался от своей идеи, с которой ехал сюда, почему
забыл о своей гипотезе, открывающей путь исканий? Пусть она окажется
ложной, но тогда взамен надо выдвинуть другую, намечающую новый путь. Нет!
Не ощупью надо вести научный поиск!
Буров резко остановился. Бунтарь созрел в нем.
Сбросить тяжесть авторитетов! Угадывать дорогу самому, прокладывать путь,
менять его, если он неверен, идти дорогой гипотез, предположений, а не
бездумно пробовать все: "рябчик, лошадь, медведь, слон, колибри..."
Буров поочередно перекинул лыжи, чтобы, не сходя с лыжни, идти назад.
В Великую ярангу он пришел задолго до начала своей смены.
Он бродил по отсекам между грубо сложенными из свинцовых болванок стенами,
защищающими сотрудников от опасных излучений, и рассеянно смотрел на
приборы, которыми пользовались его группа и другие физики.
Усталые научные сотрудники собирали записи, выключали приборы и закрывали
столы после ночной смены.
Буров не мог дождаться, когда придут его помощницы.
Они пришли, как всегда, вместе. Эта девчонка влюблена в Елену Кирилловну,
ревнует ее к каждому брошенному на нее взгляду. А покорная на работе Елена
Кирилловна, выйдя из Великой яранги, становится недоступной... Словно и не
она застегивала пуговицы на его мокрой рубашке!..
Следом за Шаховской и Людой прямо в отсек Бурова неожиданно пришли
профессор Веселова-Росова и академик Овесян.
- Ну как, богатырь? - спросил академик, озорно поблескивая глазами. -
Бросай "науку ради науки". Идем ко мне настоящим делом заниматься: будем
вместе "солнце" зажигать. Или нравится со статистикой здесь возиться?
- Статистики не выношу, - признался Буров. - И метод исканий, построенный
на ней, считаю неверным. Предпочел бы эвристику!
Он решился. Он шел на бой.
- Ого! Бунт на корабле! - засмеялся Овесян, взглядывая на Марию Сергеевну.
- Над Великой ярангой выброшен черный флаг.
- Сергей Андреевич склонен к фантазиям, - сказала Мария Сергеевна, - но
это пройдет...
- Молодость всегда проходит... к старости, - заметил Овесян.
Буров вскипел. Он вдруг понял, что маститые ученые даже не принимают его
всерьез. Они, не ладя между собой, против него едины. И он накинулся
сначала на Овесяна:
- Простите, Амас Иосифович, мне трудно понять, как можно произвести в свое
время управляемый синтез гелия из водорода, а теперь отрекаться от
проблемных исканий? Разве наука может остановиться на том, что в свое
время сделали вы?
Овесян вспыхнул. Мария Сергеевна даже испугалась за него. Она-то знала,
каким он бывает, когда вспылит. Но он только сказал:
- Сейчас он докажет, что мы, академики, получаем свои звания за работы,
сделанные в бытность кандидатами наук.
- Я этого не говорю. Но остановиться на достигнутом, хотя бы во имя
практического использования, это наверняка дать себя обогнать другим.
Шаховская, стоя с Людой поодаль, нагнулась к ней и прошептала:
- Ну, Лю, нам с тобой, кажется, повезло... Бой быков или гладиаторов?