"А.П.Казанцев. Коэффициент любви, или Тайна нуля (роман, "Донкихоты Вселенной" #1)" - читать интересную книгу автора

- Потому что доказала теорему прапрадеда и вообразила кое-что о себе!
Вот смотрите, - и она снова стала писать на березке одну за другой
формулы.9 Бурунов внимательно следил за нею.
- И я доказала теорему Крылова, моего прапрадеда. Не правда ли?
- Вполне корректно, - согласился профессор.
- Тогда я решила сделать Софью Ковалевскую своим кумиром. У девочек
это бывает. Вот почему я занялась математикой.
- Конечно, доказательство теоремы, которая не публиковалась, я бы
сказал, элементарно, но... пожалуй, характеризует уровень автора теоремы,
принадлежащего, очевидно, к категории дилетантов. Отдавая вам дань, как
искусной оппонентке, какой и не заподозришь, глядя на вас, выражу искреннее
сожаление по поводу того, что вы, принадлежа к такой всемирно чтимой
научной семье, войти в которую счел бы за счастье любой ученый, - и он
вскинул на Надю глаза, а та полуотвернулась. - Принадлежа к такой семье, -
продолжал он, - вы опускаетесь до исканий честолюбивого дилетанта,
воображающего, что ему доступно то, что не под силу профессиональному
ученому.
- А вычислить Плутон на кончике пера дилетанту оказалось под силу? А
изобрести шину, открыв тем эру автомобилей, было под силу простому
садовнику, обернувшему свой шланг для поливки цветов вокруг обода колеса? А
выдвинуть специальную теорию относительности служащему патентного бюро в
Цюрихе Альберту Эйнштейну было под силу?
- Но Эйнштейн стал профессором, общепризнанным ученым, хотя ваш дед,
академик Зернов, и опроверг ныне его теорию. Так что Эйнштейна никак нельзя
причислить к дилетантам.
- Однако в момент своего выступления с теорией относительности он
все-таки был лишь дилетантом, а профессиональным ученым стал потом. И
остался убежденным сторонником полезной деятельности дилетантов, этих
бескорыстных служителей науки, любителей, то есть любящих. Недаром ему
приписывают слова о том, как делаются открытия: "Знатоки знают, что этого
сделать нельзя, а тот, кто этого не знает, приходит и делает открытие".
- Ну, это милый анекдот, которому нельзя отказать в остроумии.
- А дилетантам можно в этом отказать?
- Нет, почему же. На примере Эйнштейна, если согласиться с вами, мы
видим, что и любитель способен стать видным ученым.
- Простите, но Эйнштейн еще не стал профессором, а был инженером,
недавним выпускником Цюрихского политехнического института, когда выдвинул,
как вы считаете, наиболее остроумный "парадокс времени"?
- Ах, Надя! Вы завели меня в такую чудесную лесную глушь! Я вижу пять
березок, растущих как бы из одного корня, напоминая предостерегающую длань
некоего лесного божества. Но на одной из березок нанесены вашей рукой
волшебные знаки, символизирующие надежду. Я хотел бы надеяться, Надя...
Глядя на эту полянку, усыпанную цветущими ромашками, подобными звездам на
ночном небосводе, мне хочется раскинуть ваш и мой гороскопы.
- Ах, не то, совсем не то! Вы же математик!
- Не только. Просто я вспоминаю о несколько ином парадоксе, связанном
со временем, менее обыденном.
- Парадокс, связанный со временем? - насторожилась Надя, обрадованная
своим искусством подвести разговор с "уставшим от математики" профессором к
интересующей ее теме.