"Александр Казанцев. Внуки Марса" - читать интересную книгу автора

начал Жизни...
Жизнь возникает всюду, где условия ей благоприятствуют, где вода не
всегда камень или газ, но и жидкость, где в атмосфере есть кислород для
созидательных процессов горения, где налицо простейшие химические материалы
для удачных комбинаций молекул, перешагивающих грань между мертвым и
действующим, где среди мириадов канувших в небытие попыток осталось,
запечатлелось, продолжило существование только такое содружество клеток,
которое уже стало первым организмом, знающим обмен веществ и постоянную
смену зим и весен, дня и ночи, смерти и жизни.
У этого содружества клеток было столько же шансов появиться, сколько у
любого другого, но все прочие не оставили следа во времени, и только этот
один, первый организм мог жить, существовать и, что самое главное, давать
жизнь. И как среди миллионов ответов на вопрос есть только один верный, так
и этот первый организм был выбран не слепым случаем, а безошибочной логикой
развития, потому что остался в потомстве. А оставшись, он лег в фундамент
тысячеглавого Храма Жизни, лестницы которого ведут в несчетные башни
развития. Их ступени высечены смертельной борьбой за право жить в
поколениях, все более совершенных, более приспособленных. От формы к форме,
от вида к виду ведут эти ступени, разветвляясь, поворачивая то вбок, то
вверх, поднимаясь и в башни рыб и пресмыкающихся, и в башни птиц и
насекомых. Но особенно широкие, великолепные ступени приводят в самую
величественную надстройку, увенчанную высочайшей и неприступной башней с
куполом, под которым разместился чудесный человеческий мозг.
Одиноким стволом среди трав и кустарников вознеслась эта гордая башня
до самого неба, до мерцающих звезд. Но нет на ее лестнице целого марша
ступеней. Лишь где-то внизу соединена она с неизмеримо более низкой башенкой
обезьян, которые оспаривают сходство своего скелета с человеческим у...
лягушек.
Великий Дарвин, разгадавший в тумане поиска строгую архитектуру
грандиозного здания Естественного Отбора, мысленно заполнял недостающие
ступени в "башне Человека", иной раз не высеченные в камне истории, а хитро
отлитые из гипса современности, как это было со знаменитым пилтдаунским
черепом доисторического человека, ловко сфабрикованного безвестным и
бессовестным знатоком. На эти же более низкие ступени биологического
развития ошибочно ставил Дарвин и современных нам дикарей, не подозревая в
то время, что взятый из каннибальской деревни чернокожий ребенок, получив
европейское образование, закончив Кембриджский или Оксфордский университет,
становится ученым, ибо мозг его обладает теми же возможностями, что и мозг
юного английского лорда.
Современник Дарвина, одновременно с ним пришедший к теории
естественного отбора, Альфред Рассел Уоллес, статью которого о принципах
эволюции всего живого Дарвин получил, уже двадцать пять лет работая над все
еще не опубликованной им теорией видов, первый обратил внимание на
необъяснимую пропасть, отделяющую человека от остального животного мира. Это
Уоллес задал вопрос: "Откуда взялся у человека мозг?", имея в виду
скачкообразное количественное и качественное отличие мозга человека от мозга
остальных животных. Во всем согласный с Дарвином в отношении эволюции живых
существ, Уоллес склонен был сделать для человека исключение, объяснив
непостижимо быстрое его развитие божественными силами.
Дарвин темпераментно отвечал Уоллесу: "Нет, нет и нет!" - но располагал