"Н.Казандзакис. Последнее искушение Христа " - читать интересную книгу автора

- Это его доля из одежды распятого: кровь невинного на главе его!
Женщины пошли своей дорогой, но словно ком стоял теперь у них в горле,
они больше не смеялись.
Сын Марии шел дальше. Жницы остались позади; он миновал хлеба, добрался
до виноградников на низком косогоре, увидел там смоковницу и остановился,
чтобы сорвать лист и вдохнуть его запах. Ему очень нравилось, как пахнет
лист смоковницы, напоминающий запах человеческих подмышек. Когда он был
маленьким, то закрывал глаза, нюхал лист смоковницы и казалось, будто он
снова сосет грудь, прильнув к материнскому лону. Он остановился и уже
протянул было руку, чтобы сорвать лист, но в то же мгновение вдруг покрылся
холодным потом: пара ног, бегом преследовавшая его, тоже вдруг остановилась.
Волосы встали дыбом у него: на голове. Держа руку все так же занесенной в
воздух, он огляделся кругом. Пусто, никого, кроме Бога. Умытая дождем земля,
с листьев каплет. В расселине камня бабочка пыталась раскрыть отяжелевшие
крылья и взлететь.
"Закричу, - решил юноша. - Закричу, и станет легче".
Теперь, когда он оставался один в горах или же в полдень среди
пустынной равнины, радость ли преобладала в нем? Или горечь? А может быть,
надо всем преобладал страх? Когда он чувствовал, как Бог отовсюду окружает
его, то издавал дикий вопль, словно для того, чтобы собраться с духом и
прорваться. Он то кричал петухом, то завывал голодным шакалом, то скулил,
словно побитая собака. Но в тот миг, когда он открыл уж было рот, чтобы
закричать, на глаза ему попалась бабочка, пытавшаяся расправить крылья.
Юноша нагнулся, осторожно поднял ее и усадил высоко на лист смоковницы,
которого уже касались солнечные лучи.
- Сестрица моя, сестрица, - прошептал он, сострадательно глядя на
бабочку.
Он оставил ее греться на листе и снова пустился в путь. И сразу же
совсем близко за спиной послышались приглушенные шаги, ступавшие по
орошенной дождем земле. Вначале, когда они только вышли из Назарета, их шум,
казалось, доносился издали и был очень легким, но постепенно становился все
увереннее, раздавался все ближе. Скоро, с ужасом думал Сын Марии, совсем
скоро эти шаги настигнут его.
- Боже, Боже мой, - прошептал юноша. - Дай мне успеть добраться до
обители, прежде чем ОНА набросится на меня.
Солнце уже освещало всю равнину, растревожив птиц, животных, людей;
смешение звуков поднималось с земли, козы и овцы направлялись на косогор,
пастушок заиграл на свирели - мир успокоился. Скоро он доберется до
растущего слева от дороги большого тополя и увидит свое любимое село --
приветливую Кану. Еще безусым отроком, до того, как Бог запустил в него свои
когти, сколько раз приходил он сюда с матерью на шумные праздники! Сколько
раз с восторгом наблюдал он, как девушки из окрестных сел танцуют под этим
большим, ветвистым тополем, а земля радостно гудит у них под ногами! Но
однажды, когда ему было двадцать лет и он, волнуясь, стоял под тополем с
розой в руке...
Юноша испуганно вздрогнул. Она вдруг снова появилась перед ним. Тайно
любимая, несказанно любимая. На груди справа укрывала она солнце, а слева --
месяц, и за ее прозрачными одеяниями восходили и заходили день и ночь...
- Оставь меня! Оставь меня! Я предназначен Богу и иду на встречу с Ним
в пустыню! - крикнул он и двинулся в путь.