"Н.Казандзакис. Последнее искушение Христа " - читать интересную книгу автора

Нем - да будут прокляты эти часы! - Он является во тьме не иначе, как с
твоим лицом, а если случается ненароком столкнуться с тобой, я вижу, как Бог
бросается на меня!
Ее кулак взвился в воздух.
- Оставь Бога! - крикнула Магдалина. - Ступай прочь! Одно только
убежище, одно только утешение осталось у меня - грязь! Одна только и есть у
меня синагога, где я могу помолиться и очиститься, - грязь!
- Мария, выслушай меня, позволь мне сказать. Не мучь себя. Для того я
и пришел, сестра, чтобы вытащить тебя из грязи. Много за мной грехов, потому
я и иду в пустыню искупить их. Много за мной грехов, но самый тяжкий из них
-- твои несчастья, Мария.
Магдалина в бешенстве выставила острые ногти навстречу нежданному
гостю, словно желая разодрать ему щеки.
- Какие еще несчастья?! - взвизгнула она. - Мне хорошо, лучше некуда,
и нет ни малейшей нужды в сострадании твоей святости! Я борюсь одна,
совершенно одна, и не жду помощи ни от людей, ни от демонов, ни от богов. Я
борюсь за избавление и добьюсь избавления!
- Избавления от чего? От кого?
- Во всяком случае, не от грязи. Да будет она благословенна! На нее --
все мои надежды! Грязь для меня - путь к спасению.
- Грязь?
- Да, грязь! Позор, зловоние, эта постель, вот это мое тело,
искусанное, изгаженное всей слюной, всем потом, всеми нечистотами, которые
только есть в мире! Не смотри на меня так, глазами возжелавшего агнца! Не
смей приближаться ко мне, трус! Я не желаю тебя, ты мне отвратителен! Не
подходи ко мне! Чтобы забыть одного-единственного мужчину, чтобы избавиться
от него, я отдаюсь всем мужчинам!
Сын Марии опустил голову.
- Это я виноват, - мучительно повторил он, стягивая опоясывающий его
ремень, забрызганный кровью. - Это моя вина. Прости меня, сестра. Я сполна
заплачу свой долг.
Дикий смех снова вырвался из груди у женщины.
- "Это я виноват... Это я виноват, сестра... Я спасу тебя", - блеешь
ты страдальческим- голоском, вместо того чтобы поднять голову и мужественно
глянуть правде в лицо! Ты возжелал моего тела, но не решаешься сказать этого
и потому занялся моей душой: хочешь, дескать, спасти ее! Какую душу,
знахарь? Душа женщины - ее плоть, и ты это знаешь, знаешь, но у тебя не
хватает смелости. взять эту душу руками и приласкать ее! Приласкать и
спасти! Ты вызываешь у меня только чувство жалости и отвращения!
- Семь демонов пребывают в тебе, бесстыжая! - воскликнул юноша с
горящим от стыда лицом. - Семь демонов - прав был твой злополучный отец!
Магдалина вскочила, гневно собрала руками волосы, яростно свернула их в
узел и завязала красным шелковым шнуром. Некоторое время она молчала.
- Это не семь демонов, Сыне Марии, не семь демонов, а семь ран, --
произнесли наконец ее губы. - Запомни: женщина - это израненная лань, и
нет у нее, горемычной, иной радости, как зализывать собственные раны.
На глаза Магдалины выступили слезы. Она резко подняла руку, смахнула
слезы ладонью и сказала со злостью:
- Зачем ты пришел сюда и стал у моей постели? Чего тебе надо? Уходи!
Юноша шагнул к ней.