"Н.Казандзакис. Последнее искушение Христа " - читать интересную книгу автора

- Мария...
Но, услышав собственный голос, юноша; пришел в ужас, одним прыжком
очутился на пороге, бросился через двор и снял засов с ворот...
И тогда Мария Магдалина сорвалась с постели, отшвырнула прочь простыни
и зарыдала.
8.
В пустыне за Геннисаретским озером возвышалась упрятанная среди
пепельно-красных скал, вклинившаяся в них, возведенная из пепельно-красного
камня обитель. Была полночь. С неба низвергался потопом проливной дождь.
Гиены, волки, шакалы и где-то совсем далеко львиная чета завывали и рычали,
разъяренные непрерывно чередующимися ударами грома и молний. Погрузившаяся в
непроницаемый мрак обитель время от времени вырывалась на свет, очерченная
вспышками молний, словно сам Бог Синая стегал ее бичом. Распростершись ниц в
своих кельях, монахи молили Адонаи не топить землю вторично. Разве не дал Он
слова прародителю Ною? Разве не соединил Он радугой землю с небом в знак
примирения?
Только в келье настоятеля горел семисвечный светильник. Стройный, с
ниспадающей волнами на грудь белой бородой настоятель Иоаким, тяжело дыша и
закрыв глаза, сидел с крестом в руках на высокой скамье из кипарисового
дерева и слушал.
А слушал он стоявшего напротив перед аналоем юного послушника Иоанна,
который читал пророка Даниила:
"Видел я в ночном видении моем, и вот четыре ветра небесных боролись на
Великом Море. И четыре больших зверя вышли из моря, непохожие один на
другого. Первый - как лев, но у него крылья орлиные; я смотрел доколе не
вырваны были у него крылья, и он поднят был от земли и стал на ноги, как
человек, и сердце человеческое дано ему. И вот еще зверь, второй, похожий на
медведя, стоял с одной стороны, и три клыка во рту у него, между зубами его;
ему сказано так: "Встань, ешь мяса много!" Затем видел я: вот еще зверь, как
барс, на спине у него четыре крыла, и четыре головы были у зверя сего, и
власть была дана ему..."
Послушник прервал на какое-то время чтение, встревоженно повернул
голову и посмотрел на настоятеля, потому как не слышал больше ни его стона,
ни беспокойного царапанья ногтей о скамью, ни дыхания. Не умер ли
настоятель? Уже несколько дней он отказывается принимать пищу, возроптал на
Бога и желает умереть. Он желает умереть - так недвусмысленно объявил
братии настоятель, - чтобы душа его избавилась от бренности телесной,
вознеслась в небо и отыскала там Бога.
Настоятель Иоаким возроптал на Бога и непременно должен был увидеть
Его, поговорить с Ним, но свинцовая тяжесть тела была тому препятствием, и
настоятель решил отринуть тело, повергнуть его наземь, чтобы сам он,
подлинный Иоаким, вознесся на небо и поведал Богу свои жалобы. Это был его
долг. Ибо не он ли был одним из Отцов Израиля? У народа есть уста, но лишен
он речи и не может предстать перед Богом, дабы поведать о своих горестях,
Иоаким же может и должен сделать это.
Послушник смотрел на лежащую под семисвечником голову настоятеля,
зачахшую, словно изъеденная шашелем старая древесина, изнуренную солнцем и
постами. Как походила она на вычищенные дождями черепа прадавних животных,
которые попадаются иногда идущим через пустыню караванам! Какие только
видения не зрела эта глава, сколько раз вместо небес разверзалась перед нею