"Сергей Казменко. Нашествие" - читать интересную книгу автора

улыбаться. В эти минуты я вдруг снова перестал играть роль, вновь стал
самим собой, я позабыл даже о том, кем и для чего я сюда послан - потому
что вдруг понял, что ей очень плохо. Мы были с ней вдвоем за столиком, и
имидж был включен на полную катушку, так что нас все равно никто не мог
видеть, и мы никого не видели только пустынную террасу на берегу какого-то
дурацкого горного озера, в водах которого, как и положено, отражались
заснеженные вершины - так что не было смысла играть ка кую-то роль. Она бы
все равно ничего не заметила и не запомнила, даже если бы я начал писать
от руки протокол допроса - а больше никто и никак не мог бы уследить за
мной. Но уже потом, позже, вспоминая и анализируя этот наш разговор, я
понял, что, оставаясь и здесь профессионалом, я избрал наилучшую форму
маскировки - я был самим собой.
- У... у тебя что-то случилось, Катя? - спросил я, и она вдруг
заплакала. Уронила голову на стол и заплакала. А я как сидел, как
последний дурак и говорил какую-то ерунду как последний дурак - не помню
даже, что именно. Не сразу, но мне удалось ее успокоить, и постепенно я
сумел кое-что выяснить. Нет, ее никто не обидел. Нет-нет это совсем не
личное дело. И вообще тут никто не виноват просто она не представляла, что
не годится для этой работы. Просто таким чувствительным дурам, как она, не
место там, где... А потом она вдруг перестала плакать, вытерла глаза,
достала зеркальце и стерла следы слез. И сказала:
- Понимаешь, У нас в медпункте сегодня умер один человек. И еще трое
лежат в реаниматоре. Совсем умер, понимаешь?
- От чего? - спросил я.
- Какая-то авария в энергоблоке. Я не знаю подробностей, да и не до
них. Все четверо получили сверхсмертельную дозу. Пять дней назад. Даже я
одна бы справилась, у меня уже был такой случай на практике. Но у нас не
оказалось Т-лакта. Ни одной дозы. Понимаешь, ни одной дозы на весь Кабенг.
- Что? - я даже не понял сразу, о чем она говорит. Потом вспомнил. Ну
конечно же, Т-лакт. В любой аптечке в любом медпункте. На любом
разведочном зонде, в конце концов. Уж это-то я знал. - Да о чем ты
говоришь? Этого же быть не может!
Она только отрицательно покачала головой в ответ, закусив губы, чтобы
снова не заплакать. Потом с трудом выдавила:
- Мы искали. По всей планете - ни единой дозы.
- Но черт подери, Катя, ведь у вас же есть химики, ведь у вас же,
наконец, должны быть другие средства! Как же так - из-за такой ерунды...
- При чем тут химики, Алеша? Его же в культуре выращивают, не меньше
ста дней надо, восемь последовательных культур. А потом еще очистка. Я же
смотрела. А другие средства... - она только вздохнула и замолчала.
Я тоже замолчал. Потом посмотрел на свой обед. Есть все равно
хотелось зверски, но я знал, что теперь к нему не притронусь. Это какую же
дозу надо получить, чтобы не протянуть в реаниматоре и пяти суток? Я
прикинул в уме, и мне стало не по себе. Получалось, что тут вполне могло и
рвануть. Не рвануло, конечно, и, может быть, не рвануло бы и при гораздо
худших условиях - но такая возможность не исключалась. На Джильберте
ничего подобного не было. Но тут я вспомнил про Скорпион в 32-м. Я
высветил информацию - Катя сидела, уставившись в стол, и моего отрешенного
вида не заметила. На Скорпионе тогда здорово рвануло. Картинки
следственной реконструкции, наслаиваясь на имидж горного озера, выглядели