"Сергей Казменко. До четырнадцатого колена" - читать интересную книгу автора

оккупационные власти взяли все под свой контроль, ведь лучшие экономисты,
политики, военные мира объединились в ООН с единственной целью - вывести
эту страну из состояния катастрофы и спасти Землю. Почему же постоянно нас
преследуют здесь неудачи, почему срываются, оказываются несостоятельными
планы, почему наши люди продолжают без пользы гибнуть на этой земле? В чем
мы ошиблись? Или мы просто уже безнадежно опоздали?
Или мы сами уже поражены той болезнью, что сгубила эту землю, но
упорно не хотим замечать этого?
Если этот тип говорил правду, то такое объяснение оставалось
единственно верным. Только уж больно не хотелось ему верить. Потому что,
как ни странно это может прозвучать, даже после полутора лет, проведенных
на этой земле, у меня в душе тогда жили еще какие-то идеалы. И я не верил,
я не хотел поверить ему. Наверное, я надеялся еще найти какое-то иное
объяснение. Но теперь мне трудно сказать определенно, что мною тогда
двигало. Потому что я, каким я был тогда, уже умер. Того человека больше
нет. А я сегодняшний... мне этого уже не понять.
Джип выскочил на набережную и помчался вдоль озера к замку. Этот, на
заднем сиденье, вдруг замолчал, и я не сразу понял, почему. Потом
посмотрел налево, и до меня дошло. Зрелище действительно было
поразительное. Пепел, садясь на поверхность воды, не тонул, а покрыл ее
тонким сплошным слоем, и теперь озеро напоминало темно-серую гаревую
пустыню, над которой ветер поднимал небольшие вихри черной пыли. Пустыню,
поверхность которой плавно покачивалась в такт бегущим в глубине волнам. Я
посмотрел назад, но в туче поднятого джипом пепла ничего не увидел.
Начальники отрядов меня не вызывали - значит, пока что мое вмешательство
не требовалось.
Джип свернул на мост и остановился перед воротами замка. На площадке
стояло несколько засыпанных нетронутым пеплом автомобилей - и все, и ни
единого следа вокруг. Комендатура была мертва.
- Ведите, - сказал я этому типу, выходя из джипа и отряхиваясь. Он
нехотя двинулся вперед, к главному входу, над которым висели,
припорошенные пеплом но все равно необычайно, неожиданно яркие в
окружающем темно-сером мире флаги этой страны и ООН. Мы всегда старались
подчеркнуть, что пришли сюда не как оккупанты и захватчики, пришли лишь
для того, чтобы помочь и спасти - пусть даже против воли самих спасаемых.
Но кого здесь это волновало? Что для них, населяющих эту землю, значит их
флаг, или ими же выбранный парламент, которому мы уже передали почти все
полномочия во внутренней политике? Да ровным счетом ничего! Я уже тогда
осознавал, что мы с ними живем в совершенно разной системе понятий, и
вещи, кажущиеся нам очевидными и естественными, им совершенно чужды.
Мне пришлось самому открывать дверь - сил у этого типа не хватило - и
мы оказались в большом холле. Меня, помнится, удивило еще когда мы
получали задание, почему потребовалось размещать комендатуру именно здесь,
в галерее. Поначалу - да, тогда была вполне понятная неразбериха. Но
прошло три года, достаточный срок, чтобы подыскать здание более
подходящее. Пожелай местные жители вернуть галерею в прежнее качество, это
бы случилось. Значит, не пожелали.
- Вот, пожалуйста, - услышал я сквозь треск его рации. - Вот здесь
висели портреты кисти Ван Дейка, Хаустера, три пейзажа Джан Карма. Где они
все, по-вашему?