"Сергей Казменко. Вариации на тему древнего мифа" - читать интересную книгу автора

посмеивался, хотя, честно говоря, поступок друга меня совсем не забавлял.
В глубине души я ощущал тревогу за его судьбу, потому что понимал: в своих
поисках идеала он переступил грань разумного, и это не сулило в будущем
ничего хорошего. В самом деле, каждый из нас, каким бы идеалистом он ни
был, все же в глубине души постоянно ждет от окружающего мира какой-нибудь
пакости. Кто не спотыкался на ровном месте, не ушибался об острые углы и
выступы специально, казалось бы, поджидающие своих безвинных жертв? Так уж
устроен наш мир, и иногда кажется: он специально дожидается самого
неблагоприятного момента для того, чтобы проявить свой зловредный
характер. И если жить, заранее настроившись на возможность подобных
проявлений и смирившись с их неизбежностью, то, как я замечаю по себе,
испытываешь даже некое удовлетворение, дождавшись очередной пакости. Но та
же самая пакость со стороны идеального объекта или субъекта способна в
корне изменить - разумеется, в худшую, только в худшую сторону - все
мироощущение человека, сделать саму жизнь для него невыносимой. А в том,
что рано или поздно его Галатея подстроит Каньяру такую пакость, я ни на
мгновение не сомневался. Уж если нормальные, живые женщины, которым не
чуждо ничто человеческое, порой устраивают нам такие фокусы, что волосы
дыбом встают, то что, спрашивается, можно ждать от ожившего деревянного
чурбана, у которого и душа-то, возможно, деревянная? Идеал, конечно, штука
хорошая, но только до тех пор, пока он остается абстракцией. Идеал же в
реальной жизни - увольте. Хотя бы потому, что сами-то мы, как ни
стараемся, быть идеальными не в состоянии.
Впрочем, на проблему эту возможны разные взгляды, так что я, пожалуй,
не стану углубляться. Каждый сам может мысленно прокрутить различные
варианты. И хотя несомненно, что аборигены Орьеты устроились прекрасно, и
многие из нас, если не все, как я уже отмечал, были бы не прочь подобрать
себе спутницу жизни, следуя их рецепту, вряд ли это принесло бы нам
счастье. Сомневаюсь, чтобы современный человек обладал в достаточной
степени первобытной непосредственностью, свойственной аборигенам, чтобы,
оставаясь самим собой - а как без этого можно быть счастливым? -
существовать рядом с идеальным образом своей любви и не чувствовать себя
при этом ущербным.
Но я вернусь к своему рассказу. Долгое время никаких вестей с Орьеты
не поступало. Еще бы, окраина Галактики, куда летают лишь от случая к
случаю. После той знаменательной беседы с нашим общим знакомым я
специально следил за информационными сводками и даже изучил между делом
материалы трех этнографических экспедиций, побывавших на Орьете и
изучивших быт и нравы туземцев. Должен сразу сказать, что этнографы, как и
положено настоящим ученым, были людьми добросовестными и скороспелых
выводов не делали. Так что вся "сенсационность" вокруг Орьеты - продукт
поспешных домыслов не в меру ретивых журналистов, готовых из всего сделать
сенсацию. Но и сказанного выше материалы экспедиций не опровергали.
Действительно, в деревнях аборигенов, где работали исследователи, все дети
были мальчиками. Действительно, юноши, становясь мужчинами, вырезали из
дерева своих будущих спутниц. Действительно после совершения неких
таинственных обрядов деревянная фигура каким-то образом превращалась во
вполне реальную, живую женщину, воплощавшую в себе идеал своего творца. И
хотя все исследователи признавали, что тут что-то не так, что где-то в
этой цепи квазипричин и квазиследствий утеряно необходимое звено, хотя