"Сергей Казменко. Последний корабль" - читать интересную книгу автора

и слышит звуки твоими ушами. Даже мысли этого существа - твои собственные
мысли. Будто и не было той непонятной катастрофы, наверняка оставившей на
болоте взрывной кратер диаметром в добрую сотню метров, заполненный
мутной, ржавой водой. Будто бы совершенно неожиданно ты сумел уцелеть и
выбраться абсолютно невредимым - если не считать нескольких царапин - из
пекла после взрыва реактора твоего флаера, вынырнул из бездонной топи и
отправился - куда бы вы думали? - прямиком в сторону корабля, в ту
единственную на планете точку, где ждет тебя человеческий приют.
Но это существо - не ты. Ты мертв.
Я мертв...
Я понял это не сразу. Наверное, лишь через несколько дней своего
нового существования. Осознание происшедшего по частям выплывало из
окутавшего мой мозг тумана и складывалось в единую картину. Наверное, если
верить доставшейся нам от прошлого литературе, так чувствовали себя люди,
выздоравливающие после тяжелой болезни.
Но я вовсе болен. Тело мое, как и всегда прежде, здорово и послушно,
я полон сил и энергии, и только в мыслях поначалу царил какой-то туман. Я
полз по болоту, но полз вовсе не потому, что не было сил идти - нет,
просто здесь это единственно удобный способ передвижения. Идти здесь
совершенно невозможно, ноги не находят опоры, и тело сразу же
проваливается по пояс в трясину, ползти же оказалось легко и даже удобно,
и, несмотря на всю необычность для человека такого способа передвижения,
мне он поначалу казался вполне естественным, как будто с самого детства
был я приучен ползать на четвереньках через топи.
Ночами я спал, лежа на спине, спал спокойно и без сновидений. А днем
неспешно двигался в сторону корабля - я откуда-то знал наверняка, в какой
именно стороне находится мой корабль, хотя все стороны на этой серой
равнине под вечно серым небом совершенно равноправны. Я не ощущал ни
холода, ни неудобства, и довольно долго до меня не доходила вся нелепость
моего положения. Наверное, потому, что поначалу я ни о чем не вспоминал и
ни о чем не думал.
Иногда я чувствовал голод и утолял его, находя съедобные коренья и
листья, совершенно при этом не задумываясь о том, почему я их считаю
съедобными. Иногда чувствовал жажду и пил дождевую воду из широких
трубчатых листьев какого-то растения. Никаких особенных неудобств или
мучений я не испытывал, и одинаковые дни без мыслей сменялись одинаковыми
ночами без сновидений, и я не помню, сколько все это продолжалось, пока
однажды вдруг не пришло озарение.
И в свете этого озарения я внезапно увидел себя со стороны - жалким
актером, начисто забывшим свою роль, который ползет по нелепой сцене среди
нелепых декораций, руководствуясь лишь подсказками невидимого суфлера,
начисто забыв обо всем, что было прежде, и не думая о том, что случится в
будущем. Я вдруг вспомнил свое падение, вспомнил и снова ощутил тот миг,
когда мой флаер врезался в чавкающую болотную грязь, которая оказалась для
него тверже гранита. Я вспомнил, что я мертв, мертв окончательно и
бесповоротно.
И тогда пришел страх.
Я спросил себя: что же это за существо, которое ползет по болоту в
сторону корабля? Существо, у которого и тело мое, и мысли мои, и даже
сомнения и страдания - тоже мои. Что нужно там, на корабле, этому