"Кирилл Казанцев. Последняя обойма ("Константин Шумов") " - читать интересную книгу автора

Тут Сидоров окончательно приподнял голову от пола, я увидел его
глаза... Он все еще молчал, его толстые губы были раскрыты и дрожали словно
от холода. Он все еще молчал, но его взгляд...
Я никогда еще не видел у Сидорова такого взгляда. У других людей -
видел. Неоднократно. Такой взгляд являлся симптомом того, что человека
поразил страх - насквозь, с ног до головы, в оба полушария, в сердце, в
печень, в позвоночник, в подколенные мышцы, в мочевой пузырь, пробежал по
артериям и венам вместо крови. Страх дал зрачкам Сидорова какой-то особенный
цвет, и особенно жутко они выглядели на мертвенно-бледном лице моего
приятеля. А бледность такая говорит либо все о том же безумном страхе, либо
о серьезной потере крови. Либо о двух вещах сразу.
В любом из этих двух вариантов надо было вытаскивать Сидорова отсюда. Я
понял, что дело обстоит вовсе не так хорошо, как мне казалось две минуты
назад. Однако вопрос "что случилось?" был явно второстепенным, главное -
"что делать?".
- Давай, вылезай, - решительно проговорил я и протянул ему руку, поймав
себя на мысли, что не далее как вчера мне пришлось делать нечто подобное,
только тогда вытаскивать человека нужно было из багажника. Что-то слишком
часто жизнь загоняет людей в неудобные укрытия, а мне слишком часто
приходится вытаскивать их оттуда на свет божий. Если бы я был чуть в более
веселом расположении духа, я мог бы спросить у Сидорова: "Давно
обосновался?"
Но почему-то сейчас я не хотел шутить.
- Давай, поторапливайся, - нетерпеливо повторил я и собрался влезть
внутрь "Волги", чтобы привести Сидорова в чувство.
Тут случилось нечто неожиданное.
Сидоров разжал свои объятия, развел дрожащие руки в стороны и протянул
их ко мне. Я увидел, что его майка испачкана в крови. Нижняя половина букв
"СССР" уже не была белой. Пятно шло дальше вниз, и я не мог понять, где оно
заканчивалось.
- Черт, - тихо сказал я.
Обрезок трубы я положил на крышу "Волги", чтобы освободить руки. Было
ясно как божий день, что Сидорова придется вытаскивать обеими руками, как
младенца, правда с весом явно немладенческим.
Когда я снова склонился к Сидорову, что-то дрогнуло в его взгляде. Я не
сразу понял, что он смотрит мне за спину, я слишком поздно услышал звук
шагов...
У этих людей и вправду было терпения хоть отбавляй.
В следующую секунду меня смыло волной и унесло в открытое море.

Глава 10

Последний раз я был на море, когда мне было то ли двадцать один, то ли
двадцать два. Сказать, что там было хорошо, - значит, ничего не сказать. Я
едва не женился на девушке, с которой познакомился тем летом. Но не об этом
речь.
Как-то мне пришлось купаться в шторм, небольшой, балла два-три.
Подкатывала волна и уносила вверх, словно я ничего не весил, а потом столь
же легко сбрасывала вниз... Я чувствовал себя щепкой в потоке воды. Двигать
руками и ногами было совершенно бессмысленно. Волна не обращала внимание на