"Кирилл Казанцев. Последнее предупреждение ("Василий Скопцов" #1)" - читать интересную книгу автора

человеку - Володьке Шварцу, старому приятелю и теперь уже бывшему "земе".
Однополчанин Василия, Володька Шварц, уехавший после увольнения на
родину предков, теперь ремонтировал немецкие велосипеды... Сам Володька
вроде бы и немец природный, и родня у него там, и протез обалденно крутой...
Живи и радуйся! А все же иной раз, набравшись не по-немецки, звонит и минут
десять-пятнадцать монотонно вспоминает службу, ребят, Командира... Даже
проклятый Грозный, в котором осталась его нога, вспоминает с удовольствием.
И такая тоска в голосе!..
Скопцов прекрасно понимал, что для Шварца он сам остается единственной
отдушиной, той тонкой ниточкой, что связывает бывшего красногорского боксера
с его детством и юностью... И не обижался на то, что бывший сослуживец
почему-то звонил непременно ночью, часа в три или четыре... Понимал...
- Ну, так что, Василий Арсеньевич?.. - напомнил о себе Подлесовский. -
Вы там что, уснули ненароком?..
Наверное, он хотел пошутить... Зря. В своем теперешнем утреннем
состоянии Василий просто не был способен воспринимать шутки...
- Слышь, ты, конь педальный! - зарычал он, сжимая телефонную "трубу" в
ладони. - Ты там что, совсем уже с ума сошел?!
- Не понял! - удивился его собеседник.
- Сейчас поймешь, чмо позорное!.. - взъярился Василий пуще прежнего. -
Плевать я хотел и на тебя, и на твоего долбаного заказчика! Понял, нет?!
- Вы что там? - поинтересовался юрист. - Пьяны, что ли?
Последняя фраза довела Василия до состояния полного озверения, и он
произнес в трубку много лишних и ненужных гадких слов.
Приходилось отдать должное - юрист внимательно выслушал все, что было
сказано, но не возмутился, не стал продолжать скандал.
- Наверное, я несколько не вовремя... - решил он. И при этом его тон
был полностью лишен каких-то эмоций! - Я вам, наверное, перезвоню попозже...
А еще лучше будет, если вы сами мне перезвоните. Как только успокоитесь.
С этими словами он просто положил трубку, и Василий ничего не успел
сказать ему в ответ...
Спокойствие Подлесовского оказалось заразительным. Василий с каким-то
недоумением огляделся вокруг. Правда, а чего это он так взъярился? Ни с того
ни с сего... Это все ночь виновата. Не отошел еще.
Вот же черт! А ведь был шанс получить вполне приличную работу! И он
сам, своей невыдержанностью, все испортил! Ну разве не идиот?!
Повертев трубку в руках, Скопцов осторожно опустил ее на аппарат. Потер
лицо ладонями, сгоняя остатки этой непонятной ярости. Окончательно
успокаиваясь, сделал шаг к стене и остановился перед портретом матери -
единственное украшение на стенах его холостяцкого жилища. Осторожно коснулся
его рукой, на какое-то мгновение почувствовав кончиками пальцев тепло.
Этот портрет - увеличенная копия той маленькой карточки, которая прошла
с ним Чечню... Кто-то, большинство ребят, таскал по карманам фотографии
своих любимых. Кто-то - иконки... А фото матери - только он. Единственный
снимок, на котором она веселая, молодая и беззаботная...
Сколько Василий помнил себя, мама постоянно куда-то спешила. Лекции,
библиотека, сдача кандидатского минимума, защита... Торопливый поцелуй в
щеку, быстрое скользящее движение теплой ладони по волосам - и он опять
оставался с бабушкой, самым близким и дорогим человеком.
А вот отца Василий не помнил. Судя по всему, он должен был быть - это