"Пол Керни. Путь к Вавилону" - читать интересную книгу автора

- Я понимаю. После несчастного случая продажа твоих книг выросла вдвое.
Такова человеческая натура - непостижимая и временами сволочная. Случилась
трагедия, настоящая, в жизни, и вдруг всем приспичило читать твою
беллетристику. Лично я не смог бы объяснить этот странный феномен.
Смех застрял комком в горле Ривена, казалось, еще немного - и он просто
подавится смехом.
- Я, может быть, опишу все это в следующей своей книге, - прохрипел он.
Глаза его блеснули.
Утес на Скае. И сам он, сидящий на каменном выступе. И безжизненно
повисший трос. Он все еще слышал крик. Ее крик.
Почему это казалось особенно ужасным, что она при падении выкрикнула
его имя?
- Мне очень жаль, - повторил Хью, ерзая на стуле. Потом посмотрел на
часы. - Я пойду. Ты, вполне обойдешься без всей этой мутотени. Позвони
мне, когда... когда немного придешь в себя. - Он встал и, по-видимому,
хотел опять подать руку, но потом передумал. - Я пойду, - повторил он
снова. - Ты держись тут, Майк. - После чего, не оглядываясь, ушел. Ривен
принялся теребить рычаг управления в подлокотнике кресла.
Почему, интересно, эти штуковины наводят на людей такой ужас? Сидишь
вот в такой, и ты уже вроде не человек, а какой-то железный кентавр. И
люди отводят глаза. Пусть Дэн Дэйр лопнет от зависти. Это Майкл Ривен
собственной персоной - на своих самых крутых реактивных салазках.
Он направил кресло к окну и выглянул наружу.
Осень. Осень на Скае. Папоротник скоро станет совсем-совсем бурым. Ты
успеешь еще застать первый снег на Квиллинских высотах. Не верится даже,
но и там, наверху, ноябрь бывает на удивление теплым.
- Какой-то он кислый был с виду, этот ваш визитер, - весело объявил
Дуди. Он толкал перед собой тележку, нагруженную бельем для прачечной, и
резко затормозил подле кресла Ривена.
- Сейчас бы бренди, - рассеянно отозвался Ривен. - Крепкого бренди. И
много.
- А я-то думал, что вы уже вроде избавились от этой пагубной привычки.
Пребывание в больнице все же имеет свои преимущества.
Ну да. Преимуществ не счесть.
- Дуд, какое сегодня число?
- Двадцатое ноября. Вот ведь гадство, эти чертовы простыни меня
заколебали. Наш старый говнюк, мистер Симпсон, снова ведет себя, скажем
так, небрежно. Можно было бы предположить, что уж банкир должен
контролировать свою задницу. Да только вот светофор у него не горит, если
вы понимаете, что я хочу сказать.
Получается, я здесь четыре месяца. Боже правый!
- Дуди, а сколько ко мне приходило людей с тех пор, как я сюда
поступил?
Дуди помедлил, соображая.
- Да куча народу. Заходили сюда частенько. Просто вы никого не видели.
Валялись в беспамятстве. - Тут он сморщил лоб. - И вы ни разу не сказали,
почему не хотите их видеть.
Воспоминания. Сочувствие. О боги!
Он снова уставился в окно, глядя на реку и прибрежные ивы. Однажды он
заметил, как там промелькнуло что-то синее - зимородок. Зимородок, лето...