"Константин Кедров. Поэтический космос" - читать интересную книгу автора

небо и земля.
Так, увлекшись двоичным, или бинарным, лунным кодом Н. А. Морозова и
Э. Церена, я расшифровал астрономическую символику многих литературных
сюжетов.
Однако вскоре пришлось вспомнить, что кроме луны, планет и звезд есть
ещё созвездия. Одни и те же сюжеты могут передаваться четырьмя кодами:
солнечно-лунным ; лунным (луна и месяц); лунно-звездным (месяц и звезда);
звездным (ходом созвездий).
Объединив все четыре кода, я пришел к выводу о существовании некоего
единого кода в древней фольклорно-мифологической и религиозной символике.
Это единство я обозначил термином МЕТАКОД. Впервые я предложил этот термин
в 1982 году в статье "Звездная книга", опубликованной в № 9 журнала "Новый
мир", хотя сам принцип был применен мною ещё раньше - в 1980 году, в статье
"Звездный сад", опубликованной в журнале "Театр" (1980, № 11).
Поначалу было дано такое определение: метакод - это устоявшаяся
система астрономической символики, общая для разных ареалов культур. В
конце книги читатель убедится, насколько расширится это понятие в
дальнейшем.
Все архаичные слои культуры буквально пронизаны метакодом. В этом
смысле фольклор, существовавший до письменности, все-таки имел свою
"письменность". Это "огненные письмена" ночного неба.
В зале древнерусской живописи Третьяковской галереи можно увидеть
воочию, как выглядит эта книга. На иконе изображен развернутый свиток неба.

На нем луна, звезды, солнце. Это и есть та книга, которую должен был
съесть Иоанн, автор Апокалипсиса, чтобы небесные знания стали его нутром.
Сегодняшнему читателю не очень понятно, как можно съесть книгу; но если
вспомнить, что писалась она на телячьей коже, мы поймем, что метафора
Апокалипсиса имеет основу вполне реальную.
Там говорится, что в последние времена небо свернется, как свиток, и
исчезнут звезды, луна и солнце. А спустя полтысячелетия тот же образ
возникнет в Коране, пронизанном реминисценциями из Библии. Магомет с гневом
говорит о лишенных воображениях людях, которые, увидев небо, свернувшееся в
свиток, скажут: "Это всего лишь облака".
В Х веке поэт Низами в поэме "Сокровищница тайн" расскажет о звездном
происхождении арабского алфавита. Согласно мусульманской традиции
считалось, что в небе огненными буквами начертано имя Аллаха.
"Алиф", только был он на первой начертан скрижали,
Сел у двери, её же пять букв на запоре держали.
Дал он петельке "ха" управленье уделом большим,
Стали "алифу" - "даль" ожерельем и поясом "мим".
И от "мима" и "даля" обрел он над миром главенство,
Власти царственный круг и прямую черту совершенства.
Осеняемый сводом из сих голубых изразцов,
Благовонным он был померанцем эдемских садов...
В ухе мира висит его "мима" златое кольцо,
И покорно Мухаммеду мира двойное кольцо.
Из этого текста ясно, что месяц был в арабском алфавите буквой "мим".
Судя по всему, все другие пять букв есть тоже символическое изображение
разных состояний луны.