"Дэй Кин. Пропала стриптизерша" - читать интересную книгу автора

присяжных, облицованном деревянными панелями, воздух позднего вечера на
грани утра был горячим, неподвижным и влажным, что отражалось на
раскрасневшихся злых лицах заседающих.
Сидя на широком подоконнике одного из высоких окон и наблюдая за
транспортным потоком, Харт подумал: "Удивительно - располагая сотнями
тысяч, миллионами долларов, которые власти штата Калифорния и округа
Лос-Анджелес получают ежегодно в качестве налогов, они не удосужились
потратить несколько долларов на то, чтобы снабдить залы заседаний
кондиционерами. А ведь тут решаются вопросы жизни и смерти людей".
Видит Бог, суд над Коттоном был честным. Судебное разбирательство
продолжалось вот уже почти два месяца. Харт выполнял свой гражданский
долг. Он выслушивал показания. Он взвешивал их. Он формировал мнение. Он
принял решение. Ему хотелось домой. Ему хотелось вернуться в свою аптеку.
И если юная миссис Слейгл при голосовании снова воздержится, никто не
знает, сколько это может еще продлиться: одиннадцать мужчин не уступят в
упрямстве одной женщине.
Бросив взгляд на юную матрону, Харт ослабил воротничок своей уже
несвежей сорочки. Миссис Слейгл была хорошенькой малышкой, худенькой, но
напористой, с точеной фигуркой. Она все еще после всех этих недель слегка
смущалась от того, что вынуждена была проводить большую часть последних
двух месяцев в близком соседстве с одиннадцатью незнакомыми мужчинами,
причем последние пять дней прошли в обсуждении интимных физиологических
подробностей жизни мертвой девушки, которая не шла с ней самой ни в какое
сравнение - ни в моральном, ни в социальном отношении. В действительности
они жили в совершенно разных мирах.
Обычно гладко причесанные светлые волосы миссис Слейгл растрепались.
Непослушный локон выбился и закрывал один глаз. Огромный черный кожаный
стул, в котором она утопала, был слишком велик для нее. Если бы она
оперлась спиной о спинку стула, то не достала бы ногами до пола. Чтобы ее
ноги стояли на полу, ей приходилось устраиваться на самом краешке сиденья.
Харт ни секунды не сомневался в том, что, несмотря на четкий, упрямый
абрис ее хорошенького подбородка, она отличная жена и мать. Теперь женщина
сидела совершенно одна и казалась такой одинокой. Как жаль, что она так
глупа! Если бы Харт не был так зол на нее, он, возможно, пожалел бы
молодую коллегу.
Старик Гилмор закончил тасовать колоду карт и осведомился с дальнего
конца стола:
- Как насчет того, чтобы выпить немного джина, Док? Харт покачал
головой:
- Нет, благодарю. По крайней мере, не сейчас. Визгливые нотки в
голосе старика доводили его до мурашек. Если старик Гилмор еще раз заявит,
что он в первый раз за сорок семь лет не пошел на рыбалку в День труда на
Радужный пирс в Лонг-Бич, то он...
Харт не знал, что он сделает. Вряд ли уместно говорить старику, чтобы
он заткнулся, да и выйти из помещения он не может: тяжелая, дубовая дверь
заперта и останется запертой до полуночи, пока судебный исполнитель не
отопрет ее, чтобы осведомиться, хотят ли они продолжать свои дебаты или
предпочитают, чтобы их сопроводили назад в отель, где они последние
шестьдесят один день жили в качестве гостей округа Лос-Анджелес.
Харт промокнул пот с лица носовым платком из нагрудного кармана.