"Джоанна Кингсли. Любовные прикосновения" - читать интересную книгу автора

покрутила ручку настройки, и наконец прорвался чей-то голос:
...мы ждали! Граждане, настало время подниматься, выходить на улицы и
сражаться с врагом! Остерегайтесь предателей и наказывайте их за подлость!
Защищайте национальное достояние и занимайте все важные здания! Да
здравствует славная Прага и чешский народ! Объединяйтесь, граждане, и...
Голос заглушили радиопомехи. В приемнике все смолкло. Кат бросилась к
окну. Над городом стояло красное зарево. Стащив через голову фланелевую
ночную рубашку, она ринулась в чулан и принялась натягивать на себя одежду.
- Нет, Кат, ты не должна выходить! - умоляла ее Ирина. - Вы же
слышали - время настало! - решительно ответила Кат.
- Но ведь у нас нет подробной информации! Как далеко отсюда находятся
союзники? Если они не прорвутся сюда в ближайшие часы, чтобы поддержать
восстание, немцы устроят бойню и убьют всех, кто выйдет на улицу.
Теперь на Кат были черные брюки, бесформенная коричневая рубашка и
крестьянская кепка. Она выглядела как мальчишка. Немецкие солдаты слишком
часто останавливали привлекательных молодых женщин и заставляли их составить
им компанию. Однажды, несколько лет назад, это случилось и с Кат, когда она
впервые осмелилась покинуть свое убежище. Голод и лишения, как ни странно,
придали ее внешности большую привлекательность, фигура стала стройнее, черты
лица приобрели особую выразительность. Первый же немецкий часовой затащил
Кат в переулок. Включив на полную мощь свой актерский талант и припомнив
пьесу Ибсена "Призраки", она убедила молодого солдата, что умирает от
сифилиса, и если он изнасилует ее, то подхватит заразу и умрет
отвратительной смертью. Он отпустил ее, не причинив вреда, но после этого
случая Катарина предпочитала одеваться, как мальчик.
Новые звуки начали перекрывать доносившийся с улицы шум. Над крышами
соседних домов поплыла мелодия запрещенного национального гимна, которую
подхватили сотни голосов. Треск винтовочных выстрелов усилился, а грохот
взрывов все чаще сотрясал стекла в окнах.
Кат обняла Ирину. Они подружились за эти годы, когда им приходилось
полагаться только друг на друга.
- Я должна идти, - повторила Кат. - Может быть, он там, на улице, ищет
меня...
Ирина вцепилась в нее.
- Не пущу, ты рискуешь жизнью!
Потом прибавила так тихо, словно боялась услышать свои собственные
слова:
- Возможно, его уже нет в живых.
Нет! Он жив! Я чувствую это так же ясно, как биение собственного
сердца!
Глаза Кат запылали страстью паломника, когда она снова повернулась к
окну. Пение на улице стало громче, к нему присоединилось множество голосов.
- Мне кажется, я слышу его.
Когда сын впервые заговорил о своей роковой связи с Кат Де Вари, об их
любви, ниспосланной свыше, Ирина отнеслась к этому с презрением, как к
нелепому тщеславию влюбленных, - актрисы и авантюриста, склонных к
фантазиям. Но теперь было труднее отмахнуться от действительности. Когда Кат
заводила разговор о Милоше, в ее словах слышалась такая пылкая убежденность!
- Тогда ступай, дитя мое! - сказала Ирина, словно давая
благословение. - Ступай и разыщи его!