"Лаура Кинсейл. Звезда и тень " - читать интересную книгу автора

Девушка не смогла даже поблагодарить его, не смела взглянуть. Когда
леди Кэтрин, веселясь, снова обратила его внимание на свою ткань, Леде
хотелось умереть от унижения и уснуть под безымянным надгробным камнем на
каком-нибудь заброшенном кладбище.
Но она решила ничего не предпринимать и публично не умирать со стыда.
Опустила голову и спокойно помогла королеве Капиолани рассмотреть изумрудный
блестящий шелк, а леди Кэтрин и ее матери - подобрать подходящую модель
утреннего платья. Девушка прислушивалась к непринужденной болтовне мистера
Джерарда со всеми леди из Гавайев, которые его не отпускали. Было очевидно,
что они близки друг другу, как члены одной семьи, даже самые знатные,
элегантно одетые гавайские леди относились к нему по-матерински,
снисходительно улыбаясь, в то время как другие насмешливо задевали его
мужское достоинство, заставляя вслух выражать свои суждения о моде. Леди
Кэтрин выносила свой вердикт, как судья, в дружеском, дразнящем тоне,
отвергая те модели, которые он не одобрял.
"Влюблена, - подумала Леда. - Конечно. А почему бы и нет?" Леда стояла
поодаль, подавая альбомы мод, меняя платья на манекенах, провожая леди
Кэтрин в примерочную, потому что та, в присущей ей американской манере,
заявила, что глупо тащить закройщицу в отель, если она может снять мерку
здесь и сейчас. И когда вдруг вся эта суета закончилась, Леда склонилась в
реверансе, а мистер Джерард подал руку Ее Величеству, чтобы сопровождать в
зал. Принцесса и леди Эшланд последовали за ними.
Леди Кэтрин на мгновение задержалась, коснулась руки Леды и сказала:
- Благодарю вас. Если откровенно, я никогда не любила ходить по
портнихам, но на этот раз я это сделала с удовольствием!
Леда кивнула и заставила себя улыбнуться, подумав с ужасом, что эта
наивная девушка собирается сунуть ей в руку чаевые, как будто она была
горничной. Но леди Кэтрин только дружески сжала ей руку и поспешила за своей
матерью.
Леда повернулась к прилавку, схватила увенчанное короной письмо и
застучала каблучками вверх по лестнице, пока не добралась до пустующего
холла, где остановилась, тяжело дыша, и вскрыла письмо.
"Моя дорогая мадемуазель Этуаль!
Я восхищаюсь Вами издали со времени бала в последнюю среду, когда Вы
работали в обществе мадам Элизы, занимаясь отделкой дамских платьев. Но Вы
достойны того, чтобы иметь свой прелестный туалет, как я полагаю. Для меня
было бы честью, если бы Вы позволили служить Вам и преподнести Вам платье,
достойное Вас.
Преданный Вам Херрингмор".
Леда смяла письмо в руках и разорвала. Она не сможет вынести это
оскорбление. "Восхищаюсь Вами издали" - о, какая непристойность! Она даже не
знала, кто такой Херрингмор, и знать не желала, не стремилась быть ему
представленной. Обыденная, презренная вульгарность всего этого - "быть под
наблюдением издали" - как будто она была распущенной служанкой!
Да, ей следовало бы стать машинисткой. Но все леди с Южной улицы были
против, поскольку эта современная и энергичная профессия считалась
неподходящей для благородной семьи. Но машинисток не заставляют подвергаться
подобным унижениям, конечно! Какое оскорбление!
Леда простучала каблучками вниз по лестнице, выбросив клочки письма в
открытое окно на площадке. В ванной комнате выдернула кокарду из волос и