"Бернгард Келлерман. Город Анатоль " - читать интересную книгу автора

из скалы, из-под земли. Он грянул как гром с ясного неба, как труба
архангела, и Жак окаменел от страха.
Среди обломков скал стоял человек. Нет, это был не человек, а какой-то
лесной дух. Косматая пепельно-серая борода, косматые седые волосы. Лицо его
загорело дочерна, а на нем белели два пятна. Это были глаза. Но, увидев
искаженное ужасом лицо Жака, лесной дух вдруг громко рассмеялся, чтобы
успокоить перетрухнувшего мальчика, и в то же мгновение Жак узнал его: это
был Маниу, владелец Дубового леса.
Об этом Маниу шла дурная слава. (А это ведь было еще до того известного
процесса, который привел Маниу в тюрьму.) Взрослые избегали его, дети
боялись. Жак иногда видел его издали и немедленно убегал.
Но теперь Маниу заговорил с мальчиком, успокоил его и с интересом
выслушал, склонив голову, его рассказ об огнепоклонниках.
"Здесь, в этом лесу, нет никаких развалин, - сказал он, и Жак словно
сейчас слышит его низкий, немножко ворчливый голос. - Стены? Если хочешь
увидеть толстые стены, приходи ко мне в усадьбу. Там ты увидишь стены в два
метра толщиной. Может быть, это и есть то, что ты ищешь? Заходи ко мне!" -
Его борода еще раз мелькнула между деревьями, и он исчез.
Жак набрался смелости и на следующий день пошел к Маниу; они стали
друзьями. Во время каникул Жак никогда не забывал навестить его. Маниу,
желчный, разочаровавшийся жизни старик, учил Жака остерегаться людей, этих
злобных тварей; он не признавал бога и верил в дьявола. Но в то же время
Маниу был добродушен и почти по-детски наивен.
"Он, верно, уже ждет меня, - подумал Жак, добравшись до ухабистой
проезжей дороги, и снова зашагал быстрее. - На последнее письмо я ему так и
не ответил, конечно. Отвратительная леность!"
Впереди показалась усадьба, мрачная как тюрьма. Она называлась
"Турецкий двор", но турки не имели к этому названию никакого отношения.
Усадьба называлась так просто потому, что в течение ста лет принадлежала
семье по фамилии Турок. Усадьба была окружена высокой полуразвалившейся
стеной. Ворота закрыты. Всё кругом точно вымерло, как в воскресенье, когда
все работники и служанки уходят в церковь. Жак слышал, как гремели цепями
коровы и как в конюшне лошади били копытами.
- Есть тут кто-нибудь? - крикнул он и забарабанил кулаком в ворота.
Скрипнула дверь, послышались шаркающие шаги, и Жак узнал слугу Мишу, который
не спеша, волоча подагрические ноги, подходил к воротам. Голова у Миши была
похожа на чертополох, - так торчали на ней во все стороны всклокоченные
седые волосы. Он с опаской выглянул за ворота.
- Ах это вы, господин Грегор... - пробормотал он и попытался
улыбнуться, показав два желтых обломанных зуба.
- Маниу дома, Миша?
Миша по обыкновению наклонил голову набок, словно глубоко задумавшись,
затем ответил:
- Нет, Маниу нет дома.
- Он, должно быть, куда-нибудь пошел?
От этого вопроса Миша, как видно, растерялся. Он посмотрел на Жака
воспаленными глазами, опустил голову и замолчал.
- Когда же он вернется?
Миша долго и мучительно размышлял. Лицо его сморщилось.
- Так вы, значит, еще не знаете? - спросил он, и по тону, каким Миша