"Джозеф Кемпбелл. Мифы, в которых нам жить " - читать интересную книгу автора

мыслях, то должны быть связаны и на самом деле. Потрясите погремушкой, чьи
звуки напоминают шум дождя, - и скоро пойдет настоящий дождь. Проведите на
поле торжественный обряд совокупления - и это повысит плодородие посевов.
Возьмите предмет, напоминающий по виду вашего врага, воткните в него
булавку - и враг умрет. Для достижения того же результата вполне достаточно
бывает даже предмета, имеющего какое-то отношение к сопернику - обрывка
одежды, пучка волос, обрезка ногтя. Итак, по мнению Фрэзера, первый закон
магии звучит так: "Подобное влечет подобное", то есть следствие сходно с его
причиной, а второй: "Некогда взаимосвязанные предметы продолжают влиять друг
на друга на расстоянии и после того, как связь между ними разорвана". Фрэзер
считал, что главная и конечная цель как магии, так и религии - власть над
природой, причем магия добивается этой власти механическими, подражательными
действиями, а религия - подношениями и молитвами, обращенными к
персонифицированным силам, которые якобы повелевают естественными явлениями.
Напрашивается вывод, что автор не имел никакого представления о важности
магии и религии для внутренних переживаний, а потому и не сомневался, что
научно-технический прогресс рано или поздно уничтожит все суеверия,
поскольку упомянутые задачи магии и религии намного лучше и точнее решаются
наукой.
Но одновременно с многотомной работой Фрэзера в Париже вышел ряд не
менее важных публикаций выдающегося невропатолога Жана Мартена Шарко,
посвященных истерии, афазии, гипнотическим состояниям и тому подобным
явлениям; помимо прочего, в его работах была показана их связь с искусством,
в частности с иконографией. В 1885 году Зигмунд Фрейд провел целый год в
общении с Шарко, а в первой четверти нашего века занялся принципиально
новыми исследованиями истерии, снов и мифов.
По мнению Фрейда, мифы представляют собой психологические законы
сновидений; это, так сказать, общественные сны, тогда как индивидуальные
сновидения - это личные мифы. В толковании Фрейда, те и другие служат
симптомами подавления младенческой тяги к кровосмешению, и потому неврозы
отличаются от религии только тем, что последняя имеет общественный характер.
Человек, страдающий неврозом, испытывает чувство стыда, одиночества и
отчуждения; боги же представляют собой отражение неврозов общества на экране
Вселенной. Невротические расстройства и религия в равной мере являются
формами таящихся в подсознании заблуждений и навязчивых страхов. Больше
того, Фрейд считал патологией искусство в целом и, в частности, искусство
религиозное, - как, впрочем, и любую философию. По существу, сама
цивилизация - всего лишь патологический заменитель для подсознательных
младенческих разочарований. Словом, Фрейд, как и Фрэзер, относился к сфере
мифов, магии и религии отрицательно и видел в них ошибки, которые рано или
поздно будут изобличены, осознаны и искоренены наукой.
Совершенно иным был подход Карла Густава Юнга. На его взгляд,
образность мифологии и религии служит положительным, жизнеутверждающим
целям. Рассуждал он примерно так: цели и побуждения есть у всех органов
человеческого тела (а не только у органов секса и агрессии);
одни из них поддаются сознательному управлению, а другие - нет. Наше
обращенное вовне сознание, занятое повседневными хлопотами, порой теряет
связь с внутренними силами, но, как утверждает Юнг, мифы - при правильном
толковании - помогают эту связь возродить. Они образным языком рассказывают
человеку о душевных силах, которые следует признать и сделать неотъемлемой