"Кэндзабуро Оэ. Опоздавшая молодежь" - читать интересную книгу автора

умопомрачении, чтобы утонуть в море. Ребята босые, сквозь порванные рубахи
выглядывают плечи и спины. Они подпоясаны веревками, штаны висят мешком. Эта
полуголая толпа громко смеется и вопит песни. Потом я вижу тех, кто гонит
их, как стадо коров и коз или свору собак. Пьяные, с красными лицами
курсанты, в той же самой одежде, в которой они работали на скипидарном
заводе, крича и размахивая горящими головешками, подгоняют ребят. И толпа
увлекает меня за собой. Возбужденные, они не замечают, что я ранен и
обливаюсь кровью. Своими криками те, кто подгоняет их, видимо, подражают
кому-то, голоса у них резкие и неприятные. Их крики повторяют со смехом
ребята.
В бок меня толкает что-то горячее и твердое. Младший брат. Он вопит что
есть сил, покраснев, широко раскрыв рот и вывалив язык. Глаза его налились
кровью и закатились. Лицо мокрое от слез, но в отчаянном веселье он
заливается смехом.
- Слышишь? Это мы играем. Ну послушай же, у нас такая игра, в
императора, - кричит мне брат. - Слышишь, давай играть с нами в императора.
Наконец я с ужасом понимаю, в чем дело. Голос, каким кричали все эти
люди, что подгоняли их, - голос императора. Раздается звон пожарного
колокола, которым обычно сзывают жителей деревни. Школьный двор уже полон
ребят. В воротах появляются взрослые. Не в силах переносить больше жару,
охватившую меня тревогу и от потери крови я опускаюсь на сухую землю.
Брат кричит мне:
- Ну чего ты, вставай! Давай вместе с нами играть в императора.
Подняв голову, я полными слез глазами чуть вижу, как пылает
усыпальница, как курсанты-поджигатели, точно взбесившись, разделись до пояса
и, размахивая горящими головешками, выбрасывавшими клубы черного дыма,
танцуют на засыпанной мелким гравием площадке, где староста обещал вспороть
себе живот.
"Война окончена. Я опоздал. Теперь все, поздно".
Глаз опять косит, и я уже ничего не вижу. Слепящий яркий свет. Жара от
солнца и пожара. Скорчившись, опустив голову к коленям, я, как умирающее
животное, всем своим существом воспринимаю лишь лето и горе, мое тело
покрывает пот. Я ощущаю себя червяком, притаившимся в разлагающемся трупе
отца.

Глава 2

- Говорят, в Ниихама высадились оккупационные войска.
Закат померк. Только на деревенской улице еще лежит узкая полоска
света. Точно тяжелый дым, в воздухе плавает, все больше приникая к земле,
багрянец. Из-под навесов низких, выстроившихся в ряд домов, вздыхая, смотрят
на остатки света в долине старики, дети, взрослые мужчины-калеки. Зайдет
солнце, пройдет какое-то время, и все погибнут - и люди, и животные, - вот
что чувствуют те, кто стоит сейчас под навесами. Потому что этот угасающий
свет лежащей в долине деревни называют умирающим багрянцем. Эти слова
господствуют над людьми. Слова, придуманные жителями нашей деревни.
- Говорят, уже начались зверства. Всех подряд убивают.
- Женщин насилуют. А детей ради забавы пристреливают. Они им вместо
мишеней для стрельбы.
На острых подбородках, торчащих скулах, нездоровых лицах стариков и