"Кэндзабуро Оэ. Опоздавшая молодежь" - читать интересную книгу автора

- Говорил, ну и что, - сказал я разозлившись. - А они все стерпели.
- Стерпели, - сказал брат. - Хоть и разозлились, а пришлось им
стерпеть.
Это действительно так. Человек, убивавший собак и сдиравший с них
шкуры, был прислан армией, и в день, когда он перебил всех собак в деревне,
наши здорово разозлились, но им пришлось смириться. Они собирались кучками
на деревенской улице и со злостью поносили живодера. Но дальше этого не
пошло. Утром с рейсового автобуса сошел живодер с огромным мешком за
плечами. Он расклеивал объявления на стене винной лавки, на доске
распоряжений сельской управы, на телеграфных столбах. Потом он разбил в
низине под холмом треугольную палатку и стал ждать. Все жители деревни
повели туда своих собак. Живодер дубинкой проламывал собакам черепа и сдирал
шкуры. Зрители плотным кольцом окружили низину, будто шла распродажа коров,
и неотрывно наблюдали за этим зверством. Каждый раз, когда живодер,
прятавший дубинку за спиной, взмахивал ею и изо всех сил ударял очередную
жертву, раздавался злой стон зрителей, а живодер, присев, широченным ножом
перерезал собаке горло, потом поднимался, брал собаку за задние ноги и
сливал кровь в ведро. И тогда кто-нибудь из взрослых поспешно хватал полное
крови ведро и уносил его. Это были крестьяне, чьи поля лежали поблизости, и
они носили ведра с собачьей кровью в свои бочки для удобрений. К полудню
долина была пропитана запахом собачьего мяса и крови. Даже мои руки, не
прикасавшиеся ни к собакам, ни к собачьей шерсти, ни к ведрам с кровью,
пропитались этим запахом. Сначала деревенские безропотно мирились с тем, что
живодер с легкостью уничтожает их собак, не возмещая ущерба владельцам, но
вскоре опомнились и, разозлившись, начали роптать, по деревенской улице
поползли возмущенные разговоры. Они действительно были возмущены. Взрослые
из низины исчезли, и там остался один живодер, размахивающий дубинкой.
Крестьяне, таскавшие ведра с кровью, постепенно разошлись, и живодеру
пришлось самому, обливаясь потом, валясь от усталости, таскать ведра вниз, к
реке. Жители деревни злились все больше, от ободранных собачьих трупов и
крови в долине дышать было нечем. Но они и это стерпели, пальцем не тронули
живодера. Вечером, взглянув с холма на низину, можно было видеть, как рядом
с ободранными трупами собак на земле, пропитанной собачьей кровью,
неподвижно, точно испустив дух, лежит обнаженный живодер, удивительно белый,
как валявшиеся вокруг него собачьи трупы. У входа в палатку стоял огромный,
туго набитый собачьими шкурами мешок. Мужчина лежал неподвижно, точно
мертвый, но доказательством того, что он был жив, служил его свист, который
был слышен даже на холме. Он доносился сюда вместе с запахом крови. "И он, и
она на поле пшеницы..." - насвистывал он. А когда ночью с грохотом
прикативший трехколесный автомобиль увез шкуры и живодера, жители деревни,
молча скрестив руки на груди, провожали его злобными взглядами. Но ни один
пальцем не тронул живодера. И хотя он был жалким тщедушным человечком и
кулачки у него были крохотные, не больше, чем у ребенка, могучие крестьяне
молча провожали его глазами, хотя он и перебил всех собак в деревне...
- Сволочи! - Мне казалось, что я шепчу, на самом же деле я закричал во
весь голос.
- Что?
- Даже если и разозлятся, никто на американцев не нападет. Сволочи
деревенские!
- Сволочи! - сказал брат.