"Симаки Кэнсаку. Красная лягушка" - читать интересную книгу автора

говоря, протягивала меню. А я, тоже молча, даже не взглянув на него,
указывал какое-нибудь название.
У меня не было душевных сил поискать новую гостиницу. Не было и
решимости бросить все, быстро собраться и уехать. Естественно, что я все
чаще и чаще стал уходить из гостиницы, возвращаясь только к обеду или ужину.
Я отправлялся к холмику, где, как говорили, была могила Аринори,[2] в парк,
в сливовый сад и коротал там время, греясь на солнце.
Однажды, возвращаясь после долгой прогулки вдоль реки, я очень устал и,
подыскивая местечко для отдыха, увидел у обочины дороги, протянувшейся прямо
над рекой, небольшой, но удивительно ровный камень. Я присел на него и вытер
пот со лба. Вокруг не было ни души, ясный осенний день клонился к вечеру.
Поддавшись усталости, вызванной малокровием и продолжительной прогулкой, я
бездумно глядел на воду.
Почти на середине реки виднелся островок - кусочек обнаженной земли. Он
был невелик, и течение, обогнув его, тут же вновь единым потокам
устремлялось вдаль. У берега, где я сидел, было глубоко. Из воды выступали
большие камни, о которые яростно билась вода, закручиваясь в водовороты и
вздымая белую пену. Дно не просматривалось. А у противоположного скалистого
берега, где было мелко, река текла быстро и совершенно бесшумно.
Все еще полный задумчивости, я вдруг увидел на маленьком островке
какое-то живое существо. В первый момент мне показалось, что это просто
комочек земли, но комочек медленно двигался, и я стал наблюдать за ним.
Оказалось, что это красная лягушка. Даже для этой породы она была крупна,
почти с жабу. Я решил было, что она грелась на осеннем солнце. Однако ее
спина, ярко отливавшая красно-коричневым, была влажной от воды. Лягушка
медленно-медленно продвигалась к воде. Вот она уже на краю островка.
Остановилась. Только я подумал, что она собралась передохнуть, как она с
плеском бултыхнулась в мелкую, но быструю воду. Я говорю "бултыхнулась", но
на самом деле, это был отличный прыжок. Не успел я и глазом моргнуть, как ее
задние лапы, длинные и мускулистые, с быстротой молнии оттолкнулись не то от
земли, не то от воздуха, вытянулись в одну линию, как струна, и вот она уже
в водовороте течения. Еще мгновение назад тяжелая и медлительная, лягушка
совершенно преобразилась.
Я словно сбросил с себя оцепенение. Будто какая-то свежая струя впервые
за все эти безрадостные дни коснулась меня, погруженного в свое недомогание
и усталость.
Красная лягушка плыла изо всех сил. Она хотела добраться до
противоположного берега. Повторяю, река в том месте была неширокой, но
быстрой. Борясь с течением, лягушка плыла, погрузив голову в воду. Когда она
подплыла к тому месту, где течение особенно буйствовало, ее сразу же стало
относить в сторону. Мне почудилось, что, увлекаемая течением, она скорчилась
и заметалась, - и я тут же потерял ее из виду.
Утонула, - испугался я и стал вглядываться пристальнее. И вдруг она
появилась в совершенно неожиданном месте, по-прежнему покачиваясь на волнах,
а затем уцепилась за самый край островка - там, где островок уходил под
воду, - с таким видом, будто только к этому и стремилась. Взобравшись на
него, лягушка притихла. Мне казалось, что ее большой живот вот-вот
разорвется от резкого, прерывистого дыхания. Но немного погодя она вновь
начала медленно двигаться вперед. Затем снова присела там же, где я впервые
заметил ее.