"Этгар Керет. Рассказы из разных сборников (Призраки; Как хорошо и др.)" - читать интересную книгу автора

Все изменилось в один день, когда в городке появился Александер Манч.
Он появился, конечно, неизвестно откуда. Потому что для жителей городка
любое место, которое было не в городке, находилось неизвестно где. Все
знали, что кроме городка есть в мире еще и Минск, и Рош Пина, и Измир, но
никто там не бывал, разве что Нехемия Гирш. Александер Манч прибыл в городок
около десяти часов утра, и Эяль Кастерштейн, который именно в это время
несся с палкой вдоль заборов от дома Хасиды Швайга на юг, столкнулся с ним и
повалил в лужу. Эяль попросил прощения и попытался помочь Манчу встать, но
он продолжал сидеть в луже и ругал Эяля и всех других ребятишек, что они
хулиганы, и что их место в школе или вообще в тюрьме. Он кричал таким
громким голосом, что из своего дома выскочил Нехемия Гирш со своим кремневым
ружьем и стал грозить, что если Манч не заткнется, он выстрелит в него из
своего верного ружья, из которого он поубивал много мусульман.
Но Манч не только не перестал, он закричал на октаву выше, что не для
того он пришел сюда пешком из Берна, чтобы банда воров пристрелила его, как
собаку. Гирш, у которого в городке была (и поделом) репутация человека
нервного, уже начал сыпать порох на полку своего кремневого ружья. На
счастье Манча, его крики услышал Иона Голубь, который спал в тот день
допоздна. Иона вырвал из рук Гирша ружье, и даже сумел успокоить Манча и
поднять его из лужи. Манча в тот же час доставили к дому Хасиды Швайга, там
дали ему сухие штаны и приготовили кофе со сливками.
Узнав, что у городка, куда его забросило, нет не только имени, но и
школы, Манч разозлился. Любой культурный человек, объяснил Манч, разозлился
бы на его месте, а особенно он, ведь в Берне он был известным
преподавателем. Он потребовал от Ионы Голуба сегодня же собрать всех жителей
городка на собрания. В тот же вечер - это была пятница - все сошлись на краю
городка. Офри оставил свою жестянку из-под маслин дома, а Дов Муравьед не
танцевал. Все только стояли молча и слушали Манча, который говорил почти
час. Манч сказал, что необходимо немедленно объявить о том, что у городка
есть имя, и о том, что в городке открылась школа, во главе которой стоять
будет он. Он сказал семь раз слово "культура", три раза - "левантизм" и пять
раз - "стыд и позор", а между ними он вставил еще всякие слова и цитаты на
разных языках, которых никто не знал. Когда Манч закончил, он пронзил всех
сияющим грозным взглядом, сам себе захлопал, еще два раза сказал "культура"
и один раз - "для будущих поколений", после чего спустился со сцены. Манч
спустился со сцены и гордым шагом пошел к дому Хасиды Швайга, а обсуждение
продолжилось без него. На самом деле не было никакого обсуждения, говорили
только Гирш и Иона Голубь. Гирш сказал, что турку нельзя показывать, что его
боятся и что, по его мнению, можно пристрелить его, как собаку. Иона Голубь,
напротив, советовал сделать все, что сказал Манч. Потому что, если не
сделать все в точности, как сказал Манч, он вечно будет всем надоедать. В
конце проголосовали. Все воздержались, потому что не поняли, что же
произошло, кроме Нехемии Гирша, который демонстративно в голосовании не
участвовал, и Ионы Голуба, который проголосовал за оба предложения Манча.
Назавтра утром официально объявили, что у городка есть название и начали
строить школу на месте старого амбара. Манч предложил назвать городок
"Прогресс", потому что верил, что это явится символом осуществления общих
стремлений, и все с ним согласились, потому что очень хорошо помнили слова
Ионы Голуба, сказанные в прошлий вечер. Иона даже приготовил большой плакат
с новым названием, чтобы повесить на южном въезде в городок, и пообещал