"Элизабет Кернер. Малый драконий род ("Легенды Колмара" #2) " - читать интересную книгу автора

зрелища, напоминавшего конец света, - это было в окрестностях Тераш Вора
темной ночной порою. На следующий день отец вновь отнес меня туда, чтобы
показать, насколько дневной свет способен изменить восприятие. При свете
солнца я увидел, что там на самом деле не так уж много огня, как мне
показалось ночью. Так что я и теперь надеялся, что приход дня позволит
пролить на произошедшее достаточно света - по крайней мере, больше, чем
способно дать солнце, - но мне придется вернуться туда, чтобы
удостовериться. Пока же, однако, я решил, что остаток пути до своего жилища
пройду пешком, поскольку крылья у меня затекли и ныли, а едва залеченное
плечо саднило от полета в ледяном ночном воздухе. Все еще стояла зима, но
спокойный холод земли казался гораздо теплее стремительных потоков морозного
ветра.
Когда видишь багряный огонь, полыхающий в трещинах земли, кажется,
будто земная поверхность покрыта кровоточащими ранами, и зрелище это внушает
крайнюю тревогу. В окружении тьмы тебя переполняет страх, даже несмотря на
то, что ты держишься на безопасном расстоянии от огней... Шагая к своей
пещере, я не переставал думать об этом, и меня не покидало беспокойство: я
костьми чувствовал, что когда в полдень вернусь на огненные пустоши, то не
найду там утешения.
Приблизившись к своим чертогам, я обрадовался, ибо увидел, что Кейдра
уже явился туда и зажег внутри огонь в знак приветствия. Разумеется, пока я
был объят вех-сном, он охранял чертог душ, это было его долгом, и сейчас вид
освещенной изнутри пещеры приободрил меня. Едва я ступил под своды своего
жилища, как меня овеяло теплом, и я вздохнул с облегчением.
- Ах, Кейдра, рад тебя видеть, и да ниспошлют тебе Ветры благодать за
то, что возжег здесь огонь. Нынче ночью я продрог до костей.
Я ступил прямо в костер, с наслаждением ощущая, как языки пламени
облизывают кожу и пронизывающий холод ночного воздуха отступает прочь. Огонь
для нас - сама жизнь, и поэтому, если пламя его порождено деревом, он лишь
греет нас, не причиняя ни малейшего вреда. Я закрыл глаза и, выгнув дугой
длинную шею, прильнул носом чуть ли не к самому основанию костра, позволяя
дружественному пламени согреть мое лицо, и восторженно вздохнул от
блаженного тепла. Огонь нежно ласкал самоцвет моей души, что сиял у меня во
лбу, и от этого по всему телу растекался жар. Я подобрал хвост и плотно
прижал крылья к бокам, чтобы каждому участку кожи досталась частичка этой
пламенной ласки. Кейдру позабавило мое самозабвение, и он зашипел от смеха,
глядя, как я купаюсь в благодатном тепле.
Кроме того, он приготовил для меня большой кубок теплой воды,
благоухавшей листьями итакхри. Настой этих листьев для нас пусть и не
является первым снадобьем от всех недугов, как лансип для гедри, однако
имеет приятный вкус и разливает по телу благотворное тепло, возвращая
бодрость холодными зимними ночами. Как только я смог оторваться от своей
огненной ванны, как сразу же припал к кубку и выпил все до дна.
Кейдре пришлось ждать меня довольно долго, однако он был вынужден
набраться терпения, если хотел что-то от меня услышать.
- Ну как, отец?
Ответил я не сразу. У меня перед глазами все еще стояли огненные
пустоши, и слова будто застряли у меня в горле.
- Отец, что ты обнаружил? - спросил он вновь. Голос его слегка
посуровел: он хорошо знал меня и угадывал мое настроение.