"Джек Керуак. Протекая сквозь... (Книга вторая)" - читать интересную книгу автора

бумажные плакаты оборванные с рекламных тумб. Старший был вполне обычным
гомиком, но без слащавой манерности свойственной подобным типам в Америке,
он был жестким, простым, серьезным, и со страстной преданностью
собственной голубизне, как какой-нибудь придворный балетный танцор. Бедный
же 12-летний парнишка был обычным индейским мальчиком с большими карими
глазами, скорее всего сиротой. Он просто хотел чтобы Пичи иногда давал ему
кусочек тортильи и находил безопасное место для сна. Старший, Пичи,
подкрашивался косметикой, веки в фиолетовый цвет ну и так далее, довольно
ярко и нелепо, но выглядел он при этом скорее как актер в театральном
представлении. Как только копы показались опять, они заторопились куда-то
вдаль по печально извивающемуся червяку боковой улочки - мы увидели как
они промелькнули там, две пары их ног, мчащие их к темнеющим вдали хибарам
закрытого захламленного рынка. После этого Ирвин с Саймоном казались
вполне обычными людьми.
Все это время толпы мексиканских тусарей толкались вокруг, большинство при
усах, все без денег, многие итальянского и кубинского происхождения.
Некоторые из них даже были поэтами, как я узнал позже, и у них
существовали свои иерархии и отношения Ученик - Учитель, прямо как в
Америке или в Лондоне: идешь по улице и видишь, как авторитетный чувак в
пальто растолковывает какую-нибудь закавыку из истории или философии
покуривающим сигаретки слушателям. Чтобы дунуть косячок травы они заходят
внутрь в комнаты и сидят там до самого рассвета размышляя чего это им не
спится. Но в отличие от американских тусовщиков утром им надо идти на
работу. Конечно все они воры, но похоже что крадут они только какие-нибудь
причудливые предметы поразившие их воображение, в отличие от
профессиональных воров и карманников которые тоже шатаются вдоль по
Редондасу. Это ужасная улица, просто тошнотворная. И почему-то музыка труб
несущаяся отовсюду делает ее еще ужасней. И несмотря на такое определение
"тусовщика" как человека способного встав в определенном месте на
определенной улице любого иностранного большого города этого мира вырубить
себе траву или торчалово без всякого знания языка, от всего этого хочется
побыстрей домой в Америку пред светлые очи Гарри Трумэна.

18

Именно этого-то уже давно и мучительно хочется Рафаэлю, он страдает больше
всех остальных. "Боже мой", причитает он, "все это похоже на старую
грязную тряпку которой вдобавок еще кто-то вытер плевки с пола мужской
уборной! Я лечу домой в Нью-Йорк, плевать я хотел на все! Я еду в центр,
снимаю там номер в дорогом отеле и жду когда мне пришлют деньги! Я не
собираюсь провести свою жизнь пялясь на гарбанзо в помойном ведре! Хочу
замок обнесенный рвом, бархатный капюшон на мою леонардову голову! Хочу
свое старое кресло-качалку времен Франклина! Бархатные занавеси хочу!
Звонок и дворецкого! Лунный свет в волосах! Хочу сидеть в кресле почитывая
Шелли и Чаттертона!"
Мы сидели в квартирке и выслушивали все это от него собирающего свои вещи.
Пока мы шатались по улицам он вернулся домой, проболтал всю ночь с бедным
старым Быком, и тоже угостился морфием. (Рафаэль самый толковый из всех
вас", сказал на следующее утро довольный Бык). Лазарус же проторчал все
это время дома и Бог его знает чем он там занимался, слушал наверное,