"Кристина М.Кэрри. Вернуться до рассвета " - читать интересную книгу автора

неестественно белой коже. Аллен тяжело поднялся - после "еды" он всегда
чувствовал себя усталым и тяжелым, еще бы, ведь к его семидесяти пяти
килограммам прибавлялось еще не менее пяти, выпитых у жертвы. Он с трудом
перекинул тело покойного рабочего через ограду набережной, проследил, как
оно с тяжелым плеском ушло вниз, в глубину грязной, покрытой пленкой мазута
и засоренной всевозможными отходами воды.

Он пошел по улице, с трудом поддерживая осанку. Он чувствовал себя
примерно так, как чувствует человек, возвращающийся с пышного обеда в кругу
друзей: в груди была тяжесть, переходящая пределы приятной. При каждом шаге
в боку покалывало и ломило. Аллен дошел до своей баржи, неловко спустился
по трапу, вошел внутрь. Оставил мокрый плащ на вешалке при входе, небрежно
сбросил на ходу промокшие мокасины. Зашел внутрь помещения, уже неровно
двигаясь, и пошатываясь, как человек, получивший изрядную дозу снотворного.
На автомате включил систему контроля герметичности и сигнализацию. Она
разбудила бы его, если бы в специально защищенное помещение стал бы
проникать дневной свет.

Он еще успел стянуть с себя одежду, бросить ее на пол и обнаженным
упасть поверх разобранной постели, застланной бельем в неброских тонах. Он
будет спать так двое или трое суток, пока не переварит всю пищу. Сначала
сон его будет тяжелым и мрачным, и он будет не в силах пошевелиться, и
половина кошмаров будет навеяна леденящим холодом, который будет тревожить
его обнаженное тело, крестообразно распростертое на кровати, лицом вниз, в
одеяло. Но через много часов сон сменится более легким, он пошевелится,
находя во сне на ощупь край одеяла и толстого пушистого пледа из овечьей
шотландской шерсти, завернется в него и уснет еще на много часов. Но теперь
лицо его, с тонкими аристократичными чертами, отмеченное печатью аскетизма
и надменности, будет по-детски расслабленным и счастливым.

Там, во сне, он живет жизнью, которой никогда не живет наяву.. а может
быть, той, которой жил несколько сотен лет назад. Там горят яркие свечи в
тяжелых канделябрах, кружатся в сложных фигурах танца дамы в высоких
напудренных париках, нарумяненные юноши в пышных кружевных воротниках
декламируют друг другу сочиненные оды во славу своих дам, скачут богато
украшенные экипажи, в которых запряжены лошади, чья сбруя стоит дороже дома
крестьянина. Там он кружится в танцах до самого утра, а поздним днем
просыпается в своей постели, и дворецкий приносит ему письма в надушенных
конвертах, приглашения и визитки. Там он почти что счастлив.

А компьютер еле слышно гудит, убаюкивая его, и изредка мерцает
зелеными и оранжевыми лампочками модема. По экрану бегут бесчисленные
строки - черное на белом, прерываемое иногда зеленым и красным, пишутся
бесчисленные логи и сыпятся письма со всего мира - письма, которые приносит
программка с изображением летучей мыши. Письма, которые уже не принесет,
покашливая от застарелой простуды, дворецкий в камзоле.

Аллен спит, и во сне ему вдруг видится, как он выходит в ночь,
исхлестанную струями дождя, на поиски добычи, и его дотоле безмятежное лицо
искажает нечеловеческая гримаса - не злая, не азартная. Просто лицо