"Алим Кешоков. Вершины не спят (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

отбросили, и осталось Тина.) Распознавать съедобные травы она научилась с
помощью Чачи; и кисленькая абаза, и терпкая аму, и корни лопуха, и шершавая
лебеда - всему она находила применение. Травы были сытнее цветов, даже
цветов акации. Девочка лазала по деревьям, собирая дикие груши или
сладковатые орехи чинары. От лазанья по деревьям ее маленькие пятки
сделались жесткими, как сама кора дерева, и когда ей случалось убегать от
мальчишек по скошенному полю, ни один из них не мог догнать ее. Вот какой
была замарашка Тина.

ВОЗВЫШЕНИЕ ДАВЛЕТА

Всегда по-разному ведут себя люди. По-разному они вели себя и в это
трудное время. Разные люди хотели разного.
Астемир за несколько мешков кукурузы уступил Мусе любимого коня, но не
падал духом, по-прежнему больше всего хотелось ему стать учителем.
Муса дешево купил хорошего коня, приумножая богатство, но по-прежнему
не знал, для чего он собирает его.
Старик Исхак и рад был бы что-нибудь купить или продать, но продать ему
было нечего, а купить не на что, хотя он больше, чем кто-нибудь другой,
успел получить от новой жизни: от прежних земель Шардановых ему отрезали
урожайный участок по берегу Шхальмивокопс, ниже аула. Да вот беда! Исхак не
только не снял с этой земли урожая - тут он ничем не отличился среди
других, - ему нечем было даже запахать ее на будущее время...
Каждый думает по-своему.
Придумывал новое занятие и Давлет после того, как завершил свои усилия
по превращению самого себя из кулайсыз просто в кулай - неимущего в имущего,
перевез к себе во двор большую часть бросового имущества бежавших князей.
Придумать что-нибудь новое пока не удавалось, а старые сапетки на дворе
ККОВа[24] (люди говорили - "кова") пополнялись скудно. По распоряжению
председателя комитета, Еруль с ящиком на двуколке объезжал дворы, но чаще
всего его встречало либо голодное жалобное мычание коровы, либо печальный
лай отощавших собак, которые не имели силы поднять голову.
Куда там! Хорошо, если Ерулю наполняли хотя бы его войлочную шляпу.
Еруль ехал дальше, гремя пустым ящиком и весами.
- Самим прокормиться нечем, старый крикун, - встречали его в другом
месте. - Дать тебе шесть фунтов за двух душ, - значит, на шесть дней раньше
умереть.
Еруль возражал, что теперь, при Советской власти, его не смеют называть
старым крикуном, что обидчики будут иметь дело с самим прокурором.
Муса отделался двумя фунтами - фунт за себя и фунт за Мариат.
- Бери с тех, кто детьми богат, - заключил Муса и захлопнул ворота. -
Землю отня ли, а теперь забирают и зерно!
Предстояла замена ревкома Советом, и, предвидя это, Астемир снова, уже
не в первый раз, просил Инала и Степана Ильича освободить его от должности
председателя.
- Дай мне, Инал, книгу, - говорил Астемир. - Я хочу учиться и учить
других. Гляди, в стране становится спокойней. Не по плечу мне быть
председателем Совета, хочу я быть учителем.
- Но кто же тебя заменит? - возражал Инал. - Кто? Батоко? Муса? Давлет?
Нет, ты еще поработай, Астемир! Кто же из нас делает только то, что ему по