"Алим Кешоков. Вершины не спят (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

Писарь при появлении офицеров встал навытяжку, руки по швам, и долго не
садился, хотя офицеры уже скрылись в кабинете, откуда сразу послышались
голоса. Астемир узнал громкий, начальственный бас Клишбиева и отвлекся от
того, что происходило на улице.
Вот дверь опять распахнулась, и в приемную быстрым шагом вошел толстый
полковник в белой парадной черкеске с газырями из слоновой кости и в большой
серой папахе. Усы, взгляд - все в лице полковника подчеркивало его
суровость; крутой и властный нрав сказывался в движениях и походке.
Это был князь Клишбиев, человек перед которым трепетали все. За
полковником спешили офицеры.
- Где он? Где мерзавец? - спрашивал на ходу Клишбиев. Острый взгляд
скользнул по Аральпову, вытянувшемуся в струнку, и по скромно стоявшему в
углу кабардинцу. - Он увидит сейчас звезды среди белого дня - не будь я
Клишбиев! Кто это?
Офицеры вопросительно уставились на писаря, и тот привычно
отрапортовал:
- Вызванный по донесению пристава Аральпова объездчик Баташев.
- А! Пускай ждет.
И Клишбиев метнулся дальше - за порог, на крыльцо.
- Аральпов! За мной! Толпа сразу стихла.
Полковник мгновенно оценил обстановку. Нарядный осетин, точно в строю
по команде: "Смирно! Равняйсь!", замолк и повернул голову в сторону
начальства. Жираслан оставался на месте, крепко держа за поводья своего
коня. Весь вид Жираслана, пойманного наконец с поличным и сейчас призванного
к ответу, выражал гордую покорность и готовность принять любое наказание,
какое назначит ему его властный и знаменитый родич-князь, начальник округа.
Осетин сказал по-русски с сильным акцентом:
- Как жаль!.. Как я опечален, князь-полковник, что мне пришлось быть у
тебя по такому делу! Если желаешь, я отдам табун... Если это поможет согреть
нашу встречу...
- Прости меня, князь Хазбулат, за обиду! - прервал его Клишбиев и
шагнул от него к родственнику-конокраду. Тот по-прежнему стоял не шевелясь,
не поднимая головы... Клишбиев продолжал: - Мерзавец! Если бы ты содрал с
моего лица кожу, я спокойнее смотрел бы в глаза людям... Бог наказал меня и
весь наш род, заставив быть свидетелем этого падения... этого позора!.. Всю
Кабарду ты заставил краснеть перед народами Кавказа... Способен ли ты понять
это? Да знаешь ли ты наконец, что князь Хазбулат не пожалел сорока лучших
скакунов - отдал их в дивизию?! Многие ли пекутся не только о своем
состоянии, но и о славе нашего отечества? Как же посмел ты с воровским
намерением идти к нему? Князь на князя! Да понимаешь ли ты, что холопы
только и мечтают об этом!.. Ты! Отвечай!..
Жираслан молчал.
Осетинский князь, взволнованный словами начальника, проговорил:
- Если князь Жираслан нуждается, я готов отдать ему своего лучшего
коня. Для хорошего всадника коня не жалко. Пусть скажет об этом. Если, на
беду, он не может принять гостей, я дам ему дюжину овец - пусть попросит. Я
хочу, чтобы мы были добрыми соседями. Если на руке все пальцы в дружбе, - и
Хазбулат растопырил и затем сжал пальцы, - это кулак... Если князь стоит за
князя - это сила... врозь - нет силы... Зачем же князь Жираслан тайком идет
ко мне воровать?