"Алим Кешоков. Вершины не спят (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

- Ну-ну... оставь эти... признания... этот восточный стиль, -
добродушно остановил Инала Степан Ильич. - Сейчас не до любезностей. А? Ты
не обижайся, Инал. Как думаешь переправляться?
- Ты меня не можешь обидеть, Степан. А как переправляться - это очень
просто: садись в седло. Твой друг сядет С Хабижем... Знакомься с Хабижем. Он
балкарец, горец с сердцем революционера и глазами орла. Он видит то, что мы
с тобой разглядим только через полчаса. А ну-ка, Хабиж, что ты видишь вон
там?
Инал добродушно посмеивался. Голос его был басовит, движения уверенны.
Степан Ильич прервал шутки:
- Толком говори, кто это?
Инал объяснил, что Хабиж был до сих пор как бы оруженосцем "у нашего
Буачидзе"...
Эльдар понял, что речь идет о каком-то большом начальнике, хотя и не
знал имени руководителя большевиков.
- Буачидзе шлет тебе салям, Степан Ильич. Он сам прибыть не сможет. У
меня в шапке есть письмо от него для тебя.
- Давай письмо, и двинемся.
С этими словами Степан Ильич подошел к коню, Инал придержал стремя,
Степан Ильич довольно ловко сел и тут же распечатал полученное письмо.
Эльдар смотрел во все глаза на человека, которого Степан Ильич называл
Иналом. Неужели это и есть тот самый Инал Маремканов?
Эльдар видел перед собою джигита лет двадцати двух, сильного и ловкого.
От верховой езды на морозе раскраснелись щеки на смуглом скуластом лице,
молодые усы были подстрижены. Чуть косые глаза смотрели из-под дорогой
кубанки остро и пытливо, когда оглядывали незнакомого человека, но их
выражение сразу же менялось, как только Инал переводил взгляд на Степана
Ильича. Тогда они выражали почтительность и преданность. Степан Ильич иногда
и сам поглядывал такими же глазами на своего спутника...
- Садись, Эльдар, на коня! - сказал Инал по-кабардински. - Хабиж! Вот
тебе товарищ, принимай его.
Четыре всадника на двух конях переправились вброд через мелководный
Урух. Река уже была подернута ледком.
Эльдар размышлял: что же означает эта встреча?
Довольно долго всадники поднимались по ровному пологому склону, и когда
наконец въехали в аул, совсем стемнело.
Собаки лениво поглядывали на незнакомых всадников. По дворам слышалось
мычание коров, кое-где еще звенели ведра, вспыхивал огонек и на землю
ложился свет от открывшейся двери.
Степану Ильичу все казалось незнакомым, как будто он никогда прежде и
не ходил по этой улице.
- Вот новый дом старого Кургоко, - хмуро сказал Инал, когда всадники
поравнялись с длинным белым забором, из-за которого виднелись заиндевелые
ветви сада.
- Ну, как старик? Думаю, он доволен своим сыном Казгиреем.
- Доволен.
- А Нашхо?
- Нашхо не менее ученый человек. Он учился на юриста в императорском
университете. В городе Одессе.
- Ишь ты!