"Алим Кешоков. Вершины не спят (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

Расплатились полностью.
- Чем?
- Кровью и потом, трудами наших отцов!
- Валлаги, Эльдар хорошо говорит!
- Муса боится, что ему не хватит, чем расплатиться.
- И то верно. У кого-кого, а у Мусы порядочный должок. - Это заговорил
Масхуд, который не простил бы себе, если бы вовремя не ответил Мусе.
Попробовал ввернуть свое словечко и дед Баляцо:
- Если кабардинец сказал "ага"...
Но Муса перебил его и снова накинулся на Эльдара:
- Нет, не своим потом заплатил ты за это, бездельник! Да и не трудом
своего отца-каторжника! Я-то уж знаю! А платить ты хочешь чужой землей,
землею наших предков. Какой мусульманин скажет тебе за это спасибо? Да и кто
позволит?
- Ты ли не позволишь? - Эльдар прямо глядел в глаза Мусе.
- Народ, а не я.
- Ты за народ не говори! Тебя да Гумара оставил за себя Берд Шарданов,
а не народ, за Берда и говори, - вмешался Астемир.
Муса не нашел что ответить, а Бот засмеялся:
- Клянусь аллахом, ты, Муса, догонишь князя Берда по свежему следу.
- Валлаги! - Давлет, отдуваясь, подался вперед на своих толстых и
коротких ногах. - Мы тоже кое-что смыслим и, как все, имеем свободу
говорить...
Он огляделся. Тембот и Лю предусмотрительно юркнули за чьи-то спины.
- Говори, - пригласил Давлета Астемир. - Если хочешь, залезай сюда, на
тачанку.
Застоявшиеся лошади то и дело дергали тачанку-трибуну, над которой
Эльдар держал красный, колыхавшийся и опадавший большими складками флаг -
такой чистый и яркий на яркой и чистой синеве неба.
- Про что он будет говорить? - закричал Масхуд. - Не про то ли, как он
выставит для обозрения свою широкую задницу?
Прокатился смех, но Астемир повторил, что это митинг, такой самый, о
каком рассказывали солдаты, и говорить тут может каждый, кто хочет внести
свою долю разумения.
- Да, я хочу внести свою долю разумения, - заносчиво подтвердил
Давлет. - Вот что я хочу сказать. Новая власть дает землю. С этого дня,
похоже, у всех есть право на все. Живи, как хочешь. Говори, что хочешь.
Бери, что сумеешь. Медведь в лесу ходит, весь лес его, а человек стеснен:
этот лес Шарданова, а тот - Атажукина, а тот - Клишбиева... Зачем так?.. И
вот аллах надоумил большевиков, и вот, пожалуйста, все могут лезть на одно и
то же дерево в одном и том же лесу или саду - были бы груши...
- Землю забирают, а свободу дают, - выкрикнул Муса.
- А что же, по-твоему, мы только под ногтями можем иметь чернозем? -
зашумели в толпе.
- Довольно ему болтать! - послышались голоса. - Пусть другой говорит!
Пусть Астемир скажет!
Покачнувшись в тачанке оттого, что ее опять дернули лошади, Астемир
поправил шапку и громко заговорил:
- Карахалки! Нам не такая дана свобода, какую представляет себе Давлет
и какую он может получить у медведей в лесу... Это он сказал верно!