"Жозеф Кессель. Дневная красавица " - читать интересную книгу автораотличались нетерпеливой, неукротимой силой, которой она уступала сразу и без
колебаний. Северине не терпелось продемонстрировать Пьеру свою новую, переполнявшую ее нежность, и, не удержавшись, она поцеловала его долгим поцелуем в лоб. Пребывая еще в том зыбком состоянии полусна, когда неуправляемое тело подчиняется инстинктам, Пьер прильнул к Северине. Несколько секунд он оставался сопряженным с этой темной и теплой вселенной, как воспринимается любимая женщина, прежде чем стать фактом сознания. Потом он прошептал еще полным грез голосом: - Любовь моя, дорогая моя любовь. Северина осторожно зажгла лампу, стоявшую на низком столике возле постели. Ей нужно было видеть чистое, бесхитростное, высшее счастье, которое отразилось в этих словах. Свет, пробиваясь сквозь непрозрачный шелк, мягко распространился по комнате. Пьер не вздрогнул, не пошевелился, но то, что Северине хотелось увидеть, - биологическую таинственность лица в тот момент, когда оно еще принадлежит только теням и жизни, - успело улетучиться. К нему вернулось отчетливое восприятие окружающего. - Как же я счастлив вновь обрести тебя... - сказал он. - Мне так не хватало тебя. Вдруг Пьер открыл глаза. - Да, вот так... - проговорил он, - маленький Марко... этот маленький итальянец. Он очень любил, когда я играл с ним. На этот раз Северине достаточно было лишь погладить волосы Пьера, чтобы он тут же успокоился. - Я уже не ощущаю боли, - сказал он вполголоса. остальных. - Молчи. Если бы все были такими, как ты, жизнь была бы намного лучше. Знаешь, - с чувством сказала Северина, - я столько сейчас думала о тебе. - Так ты, значит, уже давно проснулась? Но ведь еще такая рань, только-только рассвело. Ты что, плохо себя чувствуешь? А я-то разоспался. Северина нежно рассмеялась. - Не пытайся поменяться ролями, - проговорила она. - Я только хотела сказать тебе, как ты мне дорог, и узнать, как сделать тебя счастливым... Она замолчала, словно взяла фальшивую ноту. На лице Пьера отразились легкое изумление и сильное смущение. - Я тебя умоляю... - пробормотал он. - Очень мило, просто чересчур мило с твоей стороны. Но только это ты мой ребенок. - В любом случае, - продолжила свою мысль Северина, - нужно, чтобы я больше участвовала в твоей жизни. Я хочу знать все, что ты делаешь: твоих больных, твои операции. А то я ни в чем не помогаю тебе. Вместо чувства признательности за эти слова Пьера охватило чувство вины. Подобно всем деликатным и сильным мужчинам, он был устроен таким образом, что, любя, воспринимал даже самую незначительную заботу о себе как проступок, совершенный им по отношению к Северине. - Вчера вечером я распустился, - ответил он, - и вот ты уже беспокоишься обо мне. Мне прямо стыдно. Не волнуйся, родная, тебе больше не придется страдать из-за таких вещей. Северина сделала едва заметное нетерпеливое движение. Как же это все-таки трудно - исполнить подсказанное любовью настойчивое намерение. |
|
|