"Эрих Кестнер. Когда я был маленьким" - читать интересную книгу автора

не готов. Будем ценить его за то, что он способен предложить. Простая
человеческая, мальчишеская солидарность - тоже не так мало. Она помогает
выбраться из беды не только Эмилю Тышбайну. Она облегчает жизнь Джекки,
мальчику-гимнасту из повести "Эмиль и трое близнецов": дети, не очень даже
знакомые, принимают участие в его судьбе, раздобывают для него деньги. И
Джекки в финале книги обещает такую же поддержку другим: "Когда я вырасту, а
кому-нибудь из вас придется туго, пусть он меня найдет". Маленький Максик и
его друг Йокус фон Покус на вершине успеха не соблазняются большими
деньгами, остаются в родном цирке, с людьми, которые сделали для них
когда-то немало доброго, - это тоже акт солидарности, человеческой,
профессиональной.
Нетрудно заметить, что и в морали, и в счастливых концовках иных
детских книг Кестнера, во всех этих внезапно сваливающихся деньгах, премиях,
вознаграждениях, наследствах есть что-то от сентиментальных рождественских
историй. Везет немногим счастливчикам - а что делать другим в этом трудном,
далеко не всегда добром мире, который сам по себе ничуть не изменился?
Кестнер сам чувствует здесь свою слабость. Оттого он так охотно посмеивается
и над собой, и над своими героями. "С вами никогда не поймешь, что всерьез,
а что в шутку", - можно бы ему порой сказать, как бабушке Эмиля Тышбайна. Но
самоирония тоже не всегда спасает. В своих "взрослых" книгах Эрих Кестнер
куда более трезв, однако мера ценностей, не сводимых к деньгам, остается для
него единой и там, и здесь. В романе "Фабиан" герой (так напоминающий нам
самого автора) тайком положил в сумочку уезжавшей матери двадцать марок;
вернувшись домой, он обнаружил на столе в конверте двадцать марок, которые
так же тайком оставила ему мать. "С математической точки зрения результат
равен нулю. Каждый остался при своих. Но добрые дела нельзя аннулировать.
Моральные уравнения решаются иначе, чем арифметические".
Это справедливо для многих эпизодов "Фабиана", когда попытки героя
кому-то помочь, что-то в жизни улучшить разбиваются о жестокую
действительность - и особенно для пессимистического, казалось бы, финала
книги. Фабиан гибнет, бросившись спасать упавшего в воду мальчика: он забыл
при этом, что сам не умеет плавать. К счастью, мальчик своими силами сумел
выбраться на берег. Что ж, дает ли это основания философствовать просто о
безрассудной и бесполезной гибели, о несостоятельности героя? Да, он
потерпел крушение. Но моральные уравнения решаются все же иначе. В памяти
мальчика останется самоотверженность человека, забывшего ради него о себе, -
разве это так мало?
"Моралист" Фабиан, который лишь поверхностному взгляду может показаться
циником, обнаруживает духовное родство с лучшими героями детских
кестнеровских книг: он сохранил подлинную память о детстве. А это означает,
как пояснял однажды писатель, способность "вдруг, без долгого размышления
вспомнить, когда понадобится, что настоящее, а что фальшивое, что есть
добро, а что зло".
При всей своей внешней разноликости творчество Кестнера внутренне
едино. Единство это проявляется и в стиле, который характеризуется, как
говорил сам автор, стремлением к "искренности чувства, ясности мысли,
простоте слова и слога". Особо стоит выделить черты, которые Кестнер
называет среди достоинств "настоящего учителя" и которые присуши ему как
писателю: "юмор и понимание". Юмор родствен пониманию, он дает взгляду
высоту, способность подняться над сиюминутными столкновениями и неурядицами,