"Вера Кетлинская. Мужество " - читать интересную книгу автора

- А вы сами, товарищ, дальневосточник?
Гранатов ответил с грустной усмешкой:
- Пожалуй, теперь уже дальневосточник.
Расспрашивать дальше никто не решался, но Гранатов сам присел на
скамью. Катя неотрывно смотрела на его руки. Они были красивы по форме,
тонки, коричневые шрамы отчетливо выделялись на белой коже.
- Я работал на КВЖД, - объяснил Гранатов, - три года - достаточный
срок, чтобы стать дальневосточником, особенно если много пережил за три
года, не правда ли?
- Вы были дипломатом? - спросила Катя и покраснела. Мысль о дипломате
возникла из-за блестящих пуговиц и шляпы.
- Нет.
В его особой грустной усмешке было обаяние неизвестного. Кате уже
рисовались необыкновенные приключения. Но Гранатов объяснил:
- Я инженер-строитель. Партия послала меня на КВЖД. Я работал там три
года. В Харбине.
- Там ведь японцы, - сочувственно сказала Катя.
- Да... - медленно произнес Гранатов. - Коренное население - китайцы,
хозяева - японцы, заплечных дел мастера - русские белогвардейцы. Когда
попадаешь в харбинскую контрразведку, не знаешь, где ты - в Японии или в
белогвардейском застенке.
- Вы там были? - бледнея, спросила Тоня.
Он поднял свои израненные руки и снова грустно усмехнулся.
Комсомольцы придвинулись теснее и молчали. Большое трепетное уважение
рождали в них эти бледные руки в шрамах и грустная усмешка - отзвук
незабытых страданий.
- Срывали ногти, - тихо сказал Гранатов, - жгли руки каленым железом и
выворачивали суставы. Били нагайками, завернув в мокрую простыню, чтобы не
было следов...
- А на руках-то следы остались, - воскликнула Катя. На нее цыкнули. Она
виновато оглянулась и прикусила язык.
- Требовали одного, - тихо продолжал Гранатов, строго взглянув на
Катю, - они хотели от меня показаний, что советские служащие КВЖД занимаются
коммунистической пропагандой. Четыре месяца они добивались этого всеми
средствами. Эти четыре месяца стоят четырех лет...
Тоня вдруг рванулась вперед, схватила его искалеченную руку и прижалась
к ней горячими губами.
Гранатов вздрогнул, легкая судорога прошла по его лицу.
Он отнял руку и погладил Тоню по голове.
- Все можно перенести, - сказал он скромно, - вы сами поступили бы так
же.
Тоня низко склонила голову. Ей было стыдно перед комсомольцами, но они
деликатно отвели глаза.
- А теперь, - сказал Гранатов весело, - я попросился на стройку.
Он поднялся и шутливо обнял всех, кого смогли охватить его руки.
- Будем работать! Будем строить! Будем дружить!
Тоня выбежала на площадку и глотала холодный ветер, прикрыв глаза и
стиснув на груди руки. О, если бы ее послали туда, если бы ей дали счастье
выдержать все пытки мира и выйти после них незапятнанной, с гордо поднятой
головой! Она содрогнулась, представив себе мучения пыток и одиночества. Но