"Александр Хургин. Лишняя десятка (сборник рассказов)" - читать интересную книгу автора

как это. В детстве пацаны после уроков в туалете за школой часто курили -
баловались, а он нет. Не хотелось ему этого никогда. И спиртные напитки не
употреблял. До армии еще, по молодости, случалось, а с тех пор - ни грамма.
И не курил.
- Мне это, - говорил, - не надо. Я же не враг своему здоровью. Даже
гости к ним придут или они к кому-нибудь пойдут на день рождения, все пьют,
и женщины тоже, а он только ест и на них смотрит.
- Зачем это вам, - говорит, - я понять не могу. Хочу понять и не могу.
А ему говорят тогда:
- Не можешь и не надо. Нам больше достанется. Он плечами пожмет и
сидит. Ест закуску и на них смотрит.
А в магазины Лобов не ходил. За хлебом, за картошкой или за другими
продуктами питания мог пойти, если Верка попросит. А если ботинки купить или
брюки - это все она сама покупала. И никогда Лобов не сказал, что не
нравится ему или жмет, или рукава длинные. Что покупала Верка, то он и
носил. И чего ей еще надо было? Главное, что обидно - не пьет человек, не
курит, а она - пожалуйста.
Зарплату тоже всегда почти всю Лобов ей отдавал. Оставит себе десять
рублей, а остальное - ей. Говорил:
- Я не могу, чтоб у меня в кармане было меньше десяти рублей. Десять
рублей у меня всегда должно при себе находиться. Мало ли что я увижу по
пути. Или, может, я захочу зайти в какое-нибудь общественное место.
Верка на это говорила, что куда там ты зайдешь, но против этих десяти
рублей не возмущалась. А теперь у Лобова вся получка в кармане лежала. До
копейки. Значит, с одной стороны - хорошо. Захотел купить себе вещь, получил
получку и иди в ЦУМ, покупай. Никто тебе не запретит. А была бы Верка,
ничего б он не купил. Правда, она сама купила б, что надо. Зато Лобов имеет
право теперь купить то, что хочется ему. Костюм, может, по моде импортный
или рубашку цветную, как у Димки. Вот купит и пойдет, допустим, в парк. И
Верка, допустим, пойдет. И увидит его в таком костюме или в рубашке. А он,
допустим, мимо пройдет и ее вроде бы не заметит. Нет, если она скажет -
прости или, что ошибалась, Лобов ее примет. Чего ж ее не принять, пускай
будет. С ней можно жить, она не разбалованная, всегда Лобову сама покупала,
что надо. Он по магазинам никогда не ходил. Зарплату отдаст, а остальное не
его дело. Конечно, если честно, то Лобов тоже не последний - не пьет, не
курит. И зарплату вот отдавал. А чтоб гулянки всякие или женщины посторонние
- этого вообще никогда не бывало. Он же не какой-то там неформал. Он раз
женился - то все, железно. Да и Верка ничего такого - ни разу. Вечером
всегда дома. Стирает, готовит. Ковер вместе с ней по субботам трусили. Кто ж
думал, что она такая? Никто не думал. А она взяла и не пришла домой. Лобов
пришел, а ее нету. И записка, кастрюлей лежит придавленная: "Я от тебя
ушла".
Лобов сначала и не понял. Потом уже, когда поздно стало и темно совсем,
догадался. И что самое интересное - куда ушла, зачем? Ничего не написала.
Лобов на работу к ней сходил, мастера нашел - ему его люди показали. -
А где, - спрашивает у него, - Верку Лобову можно увидеть?
- Лобову? - мастер отвечает. - А ты ей кто будешь?
- Я брат двоюродный, - Лобов говорит, - из Воронежа к ней приехал.
- А Лобова рассчиталась, - говорит мастер. - Два месяца отработала
согласно КЗОТа и рассчиталась. Говорила, в другой город уезжает, на