"Александр Хургин. Комета Лоренца (сборник)" - читать интересную книгу автора

вопросы сыпались неостановимо. На любые темы. Так где он теперь - никто не
знает. Исчез куда-то из поля зрения и с горизонта. Кто-то мне говорил, что
он бомжует (или по выражению моей дочери - бомжится). А у меня вот башка с
тех пор повредилась и стала на погоду реагировать. Но это ерунда. Меня моя
башка устраивает. И жизнь моя меня устраивает. Я всем доволен. Хотя, если
честно, то настоящее мое, мое так сказать, сегодня могло быть и чуть другим.
Ну чтоб иногда поговорить было с кем, хотя бы. При том, что мне в общем
этого и не нужно. Я себя сам с собой нормально чувствую. И никакой нужды в
чьем-либо постоянном присутствии не ощущаю. Только очень редко, иногда,
кто-то действительно нужен - чтоб пришел, посидел, поговорил о чем угодно -
здесь, между прочим, Семенович - идеальный вариант. Ему отвечать не
обязательно. Но, кажется, он на меня обиделся. Он обидчивый, как
пятиклассница, хотя говорит, что не обидчивый, а ранимый.
С другой стороны, а кто не ранимый? Все ранимые. Если человек не
ранимый, если он равнодушный, это не совсем человек, это что-то ближе к
животному миру. Так нас учили. И в школе, и позже. Правда, давно. Сейчас,
возможно, учат не так, а как-нибудь наоборот. Потому что "равнодушие", его
же можно трактовать по-всякому. Можно как "безразличие", а можно -
буквально. В смысле - душа ко всему лежит одинаково, ко всему она равна.
Разве это плохо? Это как раз хорошо.
Или еще по-другому можно трактовать. Если не бояться некоторых натяжек.
Можно сказать, что равнодушный человек - это человек с душой, находящейся в
равновесии, человек с ровной (иными словами спокойной) душой. То есть - это
то, о чем все могут только мечтать. А достичь этого можно, наверно, но лишь
теоретически.
Некоторые кладут на это полжизни. Но бывает, что и само это как-нибудь
достигается - благодаря жизненным условиям и обстоятельствам. Как у меня,
допустим, с небольшими оговорками. По поводу той же кометы, например. И
все-таки неохота, чтоб так вот, ни с того ни с сего. Десятки и даже сотни
поколений жили и умирали, беззаветно служа навозом, удобрением, для
следующих поколений, во имя, можно сказать, их. И вдруг, значит, сегодня
есть жизнь на Земле, а завтра - ни жизни, ни самого "завтра" и вообще -
ничего? Плюс полная неизвестность. Поскольку никому неизвестно - что есть
такое, это самое "ничего". Вряд ли может существовать "ничего", абсолютное,
так сказать, "ничего" в чистом виде. А если может, это, конечно, печально. И
умом - непостижимо. Не предназначен наш ум для постижения таких вещей.
Или это мой ум не предназначен. Я своим умом могу еще как-то понять и
представить, что не станет вдруг, в один момент, городов и людей, и меня. Но
что исчезнет моя дочь, и моя кошка, которая вышла наконец из своего убежища
и лежит сейчас у меня на подушке, щекоча усами мое лицо... Такого
представить себе я не смогу. К такому я не готов.
Интересно, что снится кошке? Я потянулся рукой и погладил ее. "Отвали",
- сказала она проснувшись и глубоко, по-людски, вздохнула. Пожалуй, она бы
почувствовала приближение "ничего". Уж кто-кто, а она точно почувствовала
бы. Эта уверенность в кошке и в ее экстрасенсорных способностях вернула мне
мое обычное спокойствие. А главное я сообразил, что никакой боли в голове у
меня не осталось. До такой степени не осталось, что захотелось не то
покурить, не то выпить. Жаль, что курить я давно бросил. Сейчас курение
доставило бы мне удовольствие. Да и выпить вряд ли получится. Дома - нечего,
это ясно и несомненно. Выходить мне лень, о деньгах больно вспоминать, тут