"Александр Хургин. Брунгильда и любовь (из жизни евролюдей)" - читать интересную книгу автора

своих чувств к Брунгильде Лопухнин поручиться даже головой не мог. Он не
разобрался в нахлынувших на него ощущениях. Во всяком случае, в ВМW,
принадлежавшей безраздельно Брунгильде, Лопухнин чувствовал себя комфортно,
как рыба в воде. И сама Брунгильда, будучи, как и все женщины фатерлянда,
безвылазно за рулем, привлекала Лопухнина больше, чем если бы она пешком
передвигалась. Потому что образ жизни
"всегда и всюду на колесах" не только фигуру, но и походку изменяет.
И она не становится более элегантной или более порхающей. Женщины, всю
жизнь сидящие за баранкой, они как-то боком ходят. Как будто только что из
машины вылезли, хлопнув дверью. Они идут, а их как будто в сторону сносит.
Вроде и в нужном направлении, а вроде и в сторону.
Но походка - это пустое. Походка большей частью вне сферы мужской
видимости находится. Обычно же мужчина рядом с женщиной идет или впереди нее
на полшага. И она ему бывает вся не видна, а видны только ее фрагменты, да и
то при излишнем повороте головы на определенный угол зрения. А вот грудь
разнокалиберная в глаза бросается. При разговоре, допустим, с глазу на глаз
или во время легкого ужина в кафе с пивом и сосисками. Ну и в процессе
интимных эротических сцен. Это уж естественно и неизбежно. Тут как ни
вертись, а грудь всегда непосредственную роль играет, находясь в центре
мужского внимания и осязания.
Если б еще эти сцены чаще случались. А то раз в неделю, и никаких
нарушений режима. Брунгильда его сразу при близком знакомстве предупредила,
чтобы знал. Мол, любовь у нас - по пятницам как штык.
Будь готов во всеоружии.
- Я всегда готов, - ответил ей тогда Лопухнин.
Ему было все равно когда. Все равно, но интересно. Почему именно по
пятницам? А не по средам, к примеру. И он как-то раз выбрал удачный момент
после очередного планово-профилактического коитуса и говорит
Брунгильде:
- Вообще-то, - говорит, - мне по пятницам религия не предписывает. У
меня с вечера пятницы шабат вступает в силу. А в шабат надо отдыхать и
молиться, а не заниматься любимым делом в свое удовольствие.
Брунгильда его претензии и пожелания выслушала и говорит благосклонно:
- Какой шабат, и с чем его едят в ваших диких краях?
- Ну я же по еврейской линии к вам в Германию въехал, - Лопухнин ей
объясняет. - А у евреев иногда бывает шабат. Хотя я и не полностью еврей, а
всего лишь на треть, но все-таки.
Брунгильда была приучена воспитанием религиозные чувства людей уважать,
включая и чувства евреев. Несмотря на то, что про существование в ее стране
какой-то отдельной еврейской линии ничего не слыхала. Она подумала и
говорит:
- А когда твой шабат заканчивается?
Лопухнин тоже подумал и говорит:
- Кажется, в субботу. На закате дня.
- Прекрасно, - говорит тогда Брунгильда, - alles klar.

А l l e s k l a r - все ясно (нем.).

Переносим любовь на субботний вечер и субботнюю ночь. Тем более такой
перенос и плюсы свои имеет. В воскресенье в кирхе легче не забыть все то,