"ДРАКОНЬЕ ЛЕТО" - читать интересную книгу автора (СИЛАЕВА Ольга)

ГЛАВА 6

Коридор давил, давил своей тяжестью. Низкий свод опускался к деревянным створкам, норовя припечатать зазевавшегося библиотекаря по макушке. Простая с виду дверь никак не хотела открываться: ключ бесшумно вошел в замочную скважину, но поворачиваться не желал.

Я со вздохом опустилась на колени перед вмурованной в стену доской. Тонкие линии разбивали полированное дерево на квадраты, как в шахматах. Только полей тут было куда больше ста, и в каждом неведомая рука вычернила по букве.

– Что там за механизм? – подал голос Квентин от входа. – Хочешь, я подойду?

– Жди, – я предостерегающе выставила ладонь. – Марек упоминал огненные ловушки; нам не встретилось ни одной. Тебя это ни на какие мысли не наводит?

– Что их нет? – он развел руками, коснувшись стен. – Я не думаю…

В нижней щели что-то блеснуло. Я кинулась на Квентина, сбивая его с ног и уже понимая, что не успеваю.

Огонь с шипением хлынул из-под двери, разливаясь, как река. Огромная струя пронеслась мимо Квентина, обжигая ему бок. В следующий миг я услышала треск вспарываемой ткани, что-то кольнуло предплечье, и Квентин, разом зажмурив глаза, резко толкнул меня ладонями в живот.

Я летела через коридор, летела и не могла остановиться. Каменный потолок нависал над затылком, и я почти наяву слышала, как с хрустом ломается шея. Наконец я ударилась о дверь и сползла по створке, задев локтем ручку. В полной тишине ключ выпал из замочной скважины на раскаленный пол.

В спину, казалось, впечаталась дюжина острых щепок. Я с усилием приподнялась.

– Квентин? Ты как? Все хорошо?

– Нет, – он не шевельнулся. – Не подходи.

– Слушай, ты же мог меня убить, – я потерла шею. – Оно того стоило? Я, между прочим, требую объяснений.

Квентин, все еще зажмурившись, ощупывал себя. Рубашка разорвана на полосы, но на загорелой коже ни царапины. Огонь прошел мимо, и то хлеб. Но зачем мной-то швыряться? Это же драконы знают что!

– Ты что? – повторила я вслух.

– Боялся, что ты попадешь под раздачу. – Он приоткрыл один глаз, с явным облегчением вздохнул и распахнул оба.

– Врешь. Не только. Или… – я покраснела, – не столько.

– Вру, – согласился Квентин. – И?

Я неопределенно пожала плечами. Может быть, он и прав. Ну, перетрухнул, с кем не бывает.

– Тебя бы отшвырнуло еще дальше, – непонятно сказал он. – Коридор очень узкий.

– Забудем, – я повернулась к доске. – Садись рядом и представь, что ты архивист.

Квентин вздохнул за спиной, поднимаясь. Я думала, что он начнет оправдываться или хотя бы объяснит, в чем дело, но он лишь молча встал за спиной.

– С тобой раньше такое бывало? – спросила я, не оборачиваясь.

– Один раз. В кухонной пристройке вырвался газ. Мне было четырнадцать. – Он спохватился и резко оборвал себя. – Давай работать. Марек не даст нам всю ночь.

Я склонилась над доской. В двух местах букв не хватало, но, кажется, это было нарочно. Как в пятнашках, когда без пустой клетки первый квадратик через все поле не прогнать.

– Значит, каждое утро библиотекарь садится здесь и щелкает счетами… то есть буквами, пока слова не совпадут и ключ не повернется.

– Что Анри и делает каждый день. Вот уж где высокий рост – явная помеха.

– Зато его сноровка нам бы пригодилась, – парировала я. – Надо же, ключ и слово… Так вот что он имел в виду!

– Нам предлагается собрать слово?

– Из пяти букв. Видишь эту линейку посреди доски? Раз, два… пять углублений.

– О ужас, – Квентин опустился рядом со мной. – Может, разломаем тут все и подберем буквы на ощупь?

– Угу. А если дверь вообще перестанет работать? А если заклинит выход в начале коридора, а? Так и будем тут куковать, пока Марек не явится.

Квентин оперся о стену, вглядываясь в доску. Я чуть не закричала, но ловушка, конечно же, не сработала во второй раз.

– Да, – наконец сказал он. – Как жаль, что мы не знали.

– Разведать времени не было, – грустно улыбнулась я. – Не до того. Да и неудобно бы получилось, если бы Анри меня тут застукал. Представляешь, какой удар по его самолюбию?

– По самолюбию… – глаза Квентина загорелись. – Лин, это наш ключ! Ты можешь себе представить, чтобы Анри де Верг поставил на кон бессмысленный набор букв? Какой-нибудь «кабыр»?

– Рыбак, – машинально поправила я. – А ведь верно! Тогда что? Имя? Марек, Дален, Эйлин, Анри-Анрио – везде пять букв, но это слишком просто. Жаль, что мы не знаем имен его родителей.

– Мы знаем кое-что получше, – Квентин мягко отодвинул меня от доски. – Я знаю. Видишь, буква «и» полустерта?

– За пару дней? – я скептически покосилась на него. – Анри тут архивист без году неделя.

– Ну, ученику Далека позволено многое. Почему не выбор слова? Я тут кое-что нашел в своей комнате… – он уверенно взялся за букву «с». – Помнишь тот постоялый двор? Де Верг и… с-т-и-х-и.

Что-то коротко щелкнуло. Квентин быстро повернул ключ. Еще оборот, и створки бесшумно разъехались.

– Т-тебе… очень повезло, – пролепетала я.

– Мне повезло, что ты достала ключ, – покачал головой Квентин. – Линка… если я выберусь, я буду скучать.

– Тебе еще послание расшифровывать, не забывай. – Я скользнула в темноту. Обернулась на пороге. – Стой. Как ты меня назвал?

Он моргнул.

– Не обращай внимания. В моей голове такая каша, что я уже ничего не знаю. Война, маги, Эрик… ты. Пойдем посмотрим, что там внутри.

Я вдруг рассмеялась.

– Что?

– Да нет, просто в голову пришло… Представляешь, если бы ключом было «с-л-о-в-о»?

– Ну уж такой подлости я бы от Анри не ожидал. Должен же быть предел чародейскому коварству, – вымученно улыбнулся Квентин. – Хотя… вполне в его духе.

Он вытер пот со лба, и я перевела взгляд на свои влажные ладони. Парочка непуганых школяров. Ой, что будет, когда Марек узнает…

Под ногами заскрипел паркет. За спиной Квентин щелкнул пальцами, зажигая газовый рожок, и бледный свет озарил комнату.

Потолок терялся вверху. Стрельчатые своды смутно угадывались метрах в десяти от двери – там, где заканчивались высокие ясеневые шкафы. Ряды книжных полок уходили вглубь, пересекаясь под необычными углами. На пересечении висела лохматая карта.

– Еще хорошо, что здесь нет окон, – пробормотала я. – Не то нас бы живо выставили вон.

– Хорошо бы только вон, – Квентин, хмурясь, быстро перебирал стопки бумаг на наклонном столе. – Боюсь, я слишком много знаю. Ты, кстати, тоже отличилась.

Я подошла к карте. Темь? Нет, и река течет слишком прямо, и рельеф какой-то квадратный… О!

– Тебе, часом, карта библиотеки не нужна? – поинтересовалась я.

– Я как раз ищу списки… Ты уже?…

Он оказался рядом как-то вдруг, и несколько секунд мы стояли рука к руке, не то старательно делая вид, что читаем карту, не то заранее прощаясь.

– Посмотри, – сказал Квентин, поднимая мою руку к холму-островку в центре карты. Четыре буквы над холмом ни о чем мне не говорили, но его, похоже, задели не на шутку.

– Понимаешь, что это? Они разложили по залу украденные собрания и подписали, дабы каждый школяр знал, где что. Кор, Рист, Верг… спасибо, бранными словами не разукрасили. Карта, значит. Картежники…

– Мне не разобрать… Это на изначальном языке?

– Эти имена всегда пишут на изначальном. Что ж, – незнакомая холодная улыбка тронула его губы, – кажется, я знаю, с чего начать.

Он направился к отдаленному стеллажу, а я огорченно присела на перевернутую урну. Кавардак здесь, честно говоря, тот еще. Повсюду завалы, книги стоят как попало, страницы топорщатся, как перья. Полупустые хранилища для свитков перемежаются грудами тубусов, незнакомый профиль на полу прикрыт вязаным ковриком.

Я вспомнила о замке-призраке. Неужели Марек и впрямь плетет и вяжет, а по ночам ходит по замку и завешивает-загораживает все, что построили драконы?

Да нет же. Он оригинал, но хорошего пошива. Я внутренне улыбнулась нехитрой шутке. Нет, Марек мой учитель, друг, мужчина, которому я доверяю. Пусть он предубежден, но он не палач, не враг всего драконьего.

Но в случае с мэтром виноват он, и Вельера недолюбливать ему есть за что. Значит ли это, что им порой движет неприязнь? Слепая злоба?

А ведь Марек меня возненавидит, поняла я. И выбор, который я сделала вчера, меня еще догонит.

– Как жаль, что Эйлин не знает того заклинания, – сказала я вслух. – Или Дален.

– И не говори. Мне столько раз снилось, что Эйлин дает мне свиток с ответами!

– Но она?…

– Один раз сказала, что такое заклинание пригодилось бы и ей: тут мертвым грузом лежат фолианты с полустертыми письменами. Или гравюры: в подвалах замка есть такие рисунки, ты не представляешь… – Квентин поднял голову и нахмурился. – Подожди, ты боишься, что они узнают? И заранее тоскуешь по Мареку, по своим урокам?

Отпираться не было смысла.

– Да.

– Лин… – он покачал головой. – Ты для меня… Они не узнают. Я исчезну, и через неделю-другую мы встретимся где-нибудь в городе. Мы прочтем послание, а еще через несколько часов рисунок сойдет, и все будет кончено.

– Я знаю. Просто не верю.

Он вздохнул, откладывая очередной свиток.

– Ты веришь, только тебе кажется, что остаться без наказания несправедливо. А знаешь, – он улыбнулся, и в его улыбке была просьба: не думай, не говори, забудь! – ты бы хорошо смотрелась тут в том платье. Что-то в нем есть очень уместное здесь.

– Память вещей? Нет. Не думаю.

Квентин помрачнел.

– Да, я не прав. Эйлин… я бы никогда не подумал, что она…

– Способна влюбиться? Драконы не отличаются от людей, в человеческом-то обличье. У них, правда, другие идеалы, свои традиции – ну, тебе ли не знать.

– Я не встречал драконов, кроме Эрика Риста, – глухо возразил он. – Я же говорил.

Я кивнула и угрюмо уткнулась носом в колени. Со всех сторон манили раскрашенные тома, но подходить к ним не хотелось. Не мое это. Не-мо-е.

Прошел час. Ни скрипа, ни шороха. Только методичный шелест в углу.

– Квентин, ты до рассвета управишься? – не выдержала я. – Тут уже скоро светать начнет.

– Тут не начнет, – невозмутимо возразил он. – Я как раз нашел один труд о способах тайнописи. Слишком легко, кстати, словно его для меня тут положили. А вполне возможно…

Он закусил губу и побледнел. – Что?

– Ничего, – его спокойствие стало мертвенным. – Может быть, погуляешь пока по библиотеке?

– Чтобы наткнуться на очередную ловушку? Спасибо, что-то не хочется. Кстати, ты почему не пробовал разрезать дверь? Ну да, шума будет изрядно, но все же?

– Потому что в замке Галавер две двери зачарованы от огня. Через первую мы прошли только что: маги, как видишь, переделали ее на свой лад. Вторая откроется только дракону. Стены же так быстро не разрубить.

– А где вторая?

– За твоей спиной. Когда-то и ее, и все окна заложили кирпичом с внешней стороны. Его можно бы и прожечь, но шуму, как ты сказала, будет изрядно. Лин, дай мне полчаса, хорошо?

Я умолкла. Квентин все сильнее бледнел; пальцы выстукивали неровный ритм. Наконец он поднял с пола обрывок листа и странным гортанным голосом произнес несколько слов. С ладони слетела огненная нить и коричневой вязью заструилась по бумаге.

Когда огонь дошел до края, Квентин убрал руку, уперся ладонями в старинный том и несколько минут вглядывался в страницы. Тщательно примерился, вытянул вперед кисть, расправив пальцы – и обрывок разлетелся на клочки.

– Время, – прошептал он. – Мне нужно время. Лин, найди мне чистый лист. Лучше два.

– На одном спать, другим укрываться? – Я соскочила с урны. – Сейчас.

– Я перепишу текст, и мы уйдем, – спокойно сказал Квентин, но на последнем слове его голос дрогнул. – Мы нашли все, что нужно. Даже больше.

Не поблагодарив, он взял листы и разложил их на столе перед книгой. Снова вытянутая ладонь, и снова нить струится по бумаге, сшивая слова, но быстро, торопливо, неправильно.

Я следила за ним, наклонив голову. Нет, правильно… только мелкий, аккуратный почерк на пожелтевшей странице расплывается у Квентина на листке, и символы смотрятся по-другому: растерянно, криво, выпукло. Что-то не так… что?

Ну же, Лин! Ты не маленькая девочка, которой забыли сказать спасибо. Ты мастер, и, если Марек прав, в Галавере вам двоим нет равных. Холодная голова, весы в сухих ладонях и цепкий взгляд – так, кажется, он говорил? Так думай и делай выводы!

– Огненная вязь сохраняет почерк владельца, – тоном прилежной ученицы заметила я. – А у тебя в комнате вот такая стопка листов, и на всех «у» косит под «ц», как в этом томе – но не в твоем листке. Ты сознательно меняешь манеру письма?

Его рука дернулась. Огненная нить выписала петлю.

– Посмотри на вензель в углу страницы. Драконы не сокращают своих имен. Здесь «с» читается как «к», «е» в конце не произносится вовсе. Прочитаешь?

– Я не читаю на изначальном, но если попробовать… Кор?

– Именно. А если прибавить частицу-водопад, без которой не живут маги… Лин, мне кажется, это писал Корлин.

– Тот самый… – прошептала я, придвигаясь к заветному тому. – Здесь еще есть его книги? Дневники?

– Нет… не знаю. Не это важно. Линка, ты что, не понимаешь? Все сходится! Заклинание, которого не знает даже Эйлин, нашлось в неразобранной библиотеке замка Кор – десять к одному, что Корлин выучил его там! И оставил на видном месте… тому, кто придет следом. Он оставил послание мне!

– Похоже на то, – осторожно согласилась я. – Или любому другому. Хотя я предпочла бы, чтобы он взял лист бумаги.

Квентин лихорадочно провел рукой по волосам. Раздалось легкое шипение.

– Корлин – маг из рода Кор! Почерк, подпись, наш архив… один из нас, он знал, что будет война, и оставил книгу семье, чтобы мы возродили знание после его гибели! Пепел, да Корлин был большим драконом, чем кто бы то ни было! Он потратил жизнь, чтобы мы вернули свое, а я, мальчишка…

Я открыла рот, но Квентин вернул руку на страницу и продолжал заполнять листы. Теперь уже – своим почерком.

– Я понимаю Далена все лучше, – тихо сказал он, ставя последнюю печать. – Если маги разделятся встанут на баррикады, такое начнется…

– Хитро получается, – невпопад отозвалась я. И странно. Почему одни маги встают под знамена ордена, а другие остаются с драконами?

– Для этого нужно понять, с чего все началось, – Квентин отложил в сторону первый лист и взялся за второй. – И, сдается мне, ответ будет очень грустным.

– Почему?

Ладонь скользнула над бумагой, как раздумчивая туча. В темных глазах ветвились отблески далеких молний.

– Потому что каждый дракон сотрясает мир, – непривычно низким голосом ответил Квентин. Словно раскат грома, долетевший из-за реки. – Первый увел за собой людей. Второй сложил крылья и обнял обычную девушку, став праотцем магов.

– Или Вторая.

– Очень может быть. Кто-то третий закрутит колесо в другую сторону. Тысячи жизней стоят за Вельером и теми, развязавшими войну; даже Эрик, потеряв крыло, стал лицом города. Нам слишком долго поклонялись, от нас – все еще – зависит многое. Это сила. Искушение, кружащее голову. Представляешь, каково магам, занявшим наше место? И каково было Корлину отказываться от пути Далена и де Верга? По сути, от абсолютной власти?

– Ну, Дален не так уж плох. Кому-то нужно этим заниматься.

– Я говорю не об этом, Лин. Если я полечу, заливая города пламенем, через год весь юг уйдет под воду. Мир хрупок, а мы тащим его в разные стороны. Чтобы вернуть род Рист в Галавер, а Кор – в Херру, придется утопить оба города. Если бы я знал об этом раньше…

Я моргнула.

– Квентин… ты не умеешь летать.

– Сейчас к этому рубежу подходят маги, – продолжал он. – Раньше, до Первого, драконье братство нас сдерживало. Позже некоторые распоясались, но их хранило собственное невежество: некому было встать на их пути. Но теперь появились волшебники, которые несут драконью кровь и не связаны ничем, кроме здравого смысла – а с другой стороны, не связаны и милосердием, не обязаны понимать каждого. Ни Риста, ни Вельера, ни меня.

– И что вы будете делать? – Я оперлась на стол. Вязаный коврик уходил из-под ног. Эй, это же Квентин, вы вместе шли в Галавер. сидели у костра, держались за руки на звездной траве…

Да-да. И почерк у него интересный. Вот штука: ни один волшебник не скажет про себя, что полетит, заливая города пламенем. А вот дракон – запросто.

– Договариваться. Как герои мифов, – Квентин устало улыбнулся, склоняясь над чистой страницей. – Ты уже все поняла, верно?

– Что это твое «мы» – не обычная похвальба, я начала подозревать уже за ужином, – севшим голосом произнесла я. – Но ты… Квентин, скажи мне, что ты шутишь.

Строчка за строчкой молча ложились на бумагу. Разорванные рукава трепетали, как крылья. Я содрогнулась. Что произошло там, в коридоре?

– К сожалению, у нас совсем не осталось времени, – почти через минуту ответил он. – Есть еще одно, в чем мне неприятно признаваться…

Шум в коридоре прервал его слова.

– Внешняя дверь, – тихо сказала я. – Не уйти.

Квентин перевел взгляд с дописанной страницы на меня. Задрал голову, присматриваясь к чему-то.

– Когда становишься собой, пусть не до конца, все чувства обостряются, – негромко сказал он. – Я знал, что сюда идут. Собственно, поэтому… – он развел руками, словно извиняясь. – Марек прав, искренность – страшная сила. Я не хотел, чтобы ты узнала от кого-то другого.

Он замер, прислушиваясь.

– Кажется, все.

Одним быстрым движением он свернул листы в трубку и подхватил тяжелый том. Книга отправилась на полку корешком вперед; я моргнула и уже ее не увидела. Другой рукой Квентин торопливо скомкал листы и – куда только делась его сдержанность! – запихнул их мне за ворот блузки.

– Там наверху ниша. Уцепишься?

Я подняла взгляд. Темное углубление за шкафами, под потолком, едва ли можно было так назвать, но если скорчиться…

Не дожидаясь ответа, Квентин подхватил меня на руки. В лицо дунул теплый воздух.

– Выберись, – одними губами прошептал он.

И меня поволокло наверх.

Камень оказался теплым на ощупь. Наверное, по этой стене ходит огонь: ведь там, на другой стороне, комнаты магов. Я вжалась в круглую стену и опустила взгляд. Краем глаза, только так, страх осязаем, вдох и выдох через паузу… и скрестить пальцы. Все.

Внизу, как на дне огромной чаши, к противоположной стене метнулась фигурка. Квентин, что же ты делаешь…

Он взмахнул рукой, и шкаф с грохотом вылетел из угла. По полу разлетелись рукописи, полупустой стеллаж рухнул, и в освободившемся проеме блеснул серебристый прямоугольник.

Двери распахнулись одновременно: тайная, в знакомом ворохе искр, и деревянная, с сухим щелчком. Пепел! Доска с буквами перестроилась, дав нам время, но с какого перепугу я не сменила тайное слово? «Не умею» – не довод, говорил же Марек!

Из полутьмы протянулась рука, и газовые лампы погасли. Еще вспышка, и над входом повис золотистый шар. Я невольно вжалась в нишу.

Пронзительный белый свет ударил по глазам. Из ладоней Квентина рвалось, полыхая, тонкое пламя необыкновенной силы и чистоты. Узкое лезвие жгло кирпич, словно бумагу. Секунда… вторая… может, он успеет уйти, и все обойдется? Неужели?

Нет. Воздух загустел, как смола, внизу засвистел ветер, и по комнате полетели страницы. Стало трудно дышать, словно кто-то одним движением разбил архив на клетки, как доску, и теперь жонглировал воздушными потоками, как чашками весов.

Ветер, бьющий в ноздри, ослаб, и я рискнула глянуть вниз.

Белое пламя билось в неподвижной руке, медленно уменьшаясь. Квентин застыл в пряном густом воздухе, как бабочка в меду. По бокам куба проблескивали огоньки.

От освещенного дверного проема отделились три фигуры. Двое, высокие, строгие, в мантиях и шлемах, плыли через зал ровно и прямо, как по струне. Третий, светловолосый и худощавый, шагал небрежной, расхлябанной походкой, и в то же время аккуратно держался чуть позади.

– Собственно говоря, это признание, – задумчиво сказал Дален, останавливаясь в двух шагах от Квентина. Кирпичная кладка за серебристой дверью осыпалась местами, но выдержала.

– Хорошее завершение вечера, – Анри оглядывал перевернутые шкафы. В отсветах золотистого шара его лицо казалось восковым.

– Так я могу идти, господа? – заговорил светловолосый. – Право, мне было бы неловко встречаться с вашим гостем лицом к лицу.

По граням куба пробежала вспышка, и Квентин с видимым усилием развернулся.

– Саймон, – проговорил он, с трудом шевеля губами. – Если ты нанялся в биографы рода Кор, вынужден тебя разочаровать: к нашим архивам не допускают кого попало.

– Все в порядке, дружище, – Саймон успокаивающе поднял руку. – Мне хорошо заплатят, ты же знаешь.

– Мне стоило догадаться, – наклонил голову Квентин. По его телу пробежала дрожь, руки упруго толкнули воздух, и, резко выпрямляясь, он добавил уже естественным тоном: – А вот теперь, господа, я к вашим услугам.

Дален и Анри, не сговариваясь, повернули руки ладонями вперед.

– Я, вообще-то, никогда не стремился к обогащению любой ценой… – последние слова Саймона прозвучали уже за дальними стеллажами.

– Давайте побеседуем, – согласился Дален. – В конце концов, все уже произошло.

Я смотрела на Квентина. Отросшие волосы забавно падали на лоб, растрепанные лоскуты свешивались с рукавов, как длинные манжеты. Да и вообще он казался нашкодившим мальчишкой, настигнутом в буфете. Вот только голос… Прошло пять минут, а он все еще отдается у меня в ушах.

– Вы очень близко стоите, – шевельнул пальцами Квентин. – Вы не боитесь?

Анри заметно побледнел.

– Мы перехватим ваш огонь, если вы об этом, – ответил Дален. – Анри, ты видишь?

– Да, – Анри разом успокоился. – Ловушка в коридоре сработала, значит, ты принял заряд огня. Тебя должно было вышвырнуть в драконье тело и размазать по стенам: коридорчик-то узкий. Но разорвало только одежду, значит, ты себя сдержал. И еще несколько часов не сможешь летать.

– Это так. Но кругом книги, хрупкие рукописи.

Словно подтверждая слова Квентина, Саймон перевернул у дверей очередной ящик. Тубусы рассыпались по полу.

– Квентин, ты ценишь это место, – нетерпеливо бросил Анри. – Ты здесь ради книг. Как можно всерьез воспринимать твои угрозы?

– Я не угрожаю, – покачал головой Квентин. – Если бы. Я пытаюсь понять, что вам наговорил Саймон.

– …И ничего, кроме правды! – послышалось из коридора. Гулко хлопнула входная дверь.

– Отчаянно смелый парень, – фыркнул Анри. – Между прочим, когда он сообщил, что это ты поджег Херру, а с Лин выплясываешь просто так, для души, я сначала ему не поверил.

Последний кусочек мозаики лег на место.

…Внизу стоит мой друг…

…Внизу стоит тварь с крыльями, сжигающая людей…

…Жертв не было, лекарь же сказал…

…А какая разница?…

– Как я понимаю, он выдает тебя не в первый раз, – продолжал де Верг. – Ты догадываешься, о чем мы хотим тебя спросить?

– Херра – мой дом, – негромко ответил Квентин. – Я совершил ошибку.

– Никто не погиб, – кивнул Дален. – Младший брат нашего лекаря уже бегает наперегонки. Но вот незадача: мы не знаем, какой город будет следующим. Марек распылил под Вельером соли серебра; дождь защитит жителей. На день, на два – ненадолго. Что дальше?

– Я не знаком с другими драконами, впервые увидел де Вельера у вас в замке и не могу ничего рассказать вам об их планах, – отчеканил Квентин. – Как и де Вельер, я хочу, чтобы драконы овладели тонким огнем. Но этого, – он указал на руки Далена, шрамы покрывали их крест-накрест, – больше не случится. Ни с вами, ни с кем другим.

– И вы готовы отдать за это жизнь?

– Мне больше нечего отдавать.

– А как же будущее рода Кор? – хмыкнул Анри. – Замок, земли, драконята?

– Роду Кор конец, – ровным голосом ответил Квентин. – Давайте говорить по существу. Что я могу сделать, чтобы убедить вас?

– Боюсь, что ничего, – Дален внимательно посмотрел на него. – Зеркальные плоскости, наш разговор после ранения Лин, ваши уроки на крыше – вы заработали себе заключение, Квентин. Я сделаю все, чтобы оно не превратилось в пожизненное, но пока единственное, что вы можете сделать для своих братьев – это пойти с нами. Докажите, что вам можно верить: не жгите мосты.

– Второй раз, – Квентин на секунду прикрыл глаза. – Вы понимаете, чего просите?

– Да мы, в общем-то, не просим, – уронил Анри.

– Да. Конечно… – Квентин улыбнулся чему-то. – Тогда еще одно, последнее. Корлин из Кор – мой предок. Мы одна кровь; более того, он предназначил книгу своему роду. Нам. Я искал ее здесь все эти недели.

Анри бросил взгляд на Далена. Тот на миг опустил голову, и я поняла, что он ответит.

– Вы меня огорошили, признаюсь, – медленно начал Дален. – Но чародеи укрывались под крылом во все времена. Некоторые из них, – его рукава колыхнулись, – не уступали драконам в жестокости. Я не знаю, чего хотел Корлин. Я не знаю, искренни ли вы.

– Я опаснее всех в Галавере, я несу тонкий огонь драконам… – Квентин помолчал. – Возможно. Но Корлин оставил книгу своему роду, не ордену. Он верил в нас. Вы лучше меня знаете, что мы близки по рождению и по огню, а значит, и удержать мир мы сможем только вместе, – нотки в его голосе были почти умоляющими. Если моего слова недостаточно, вспомните Эрика Риста и глаза Эйлин. Война – не только сожженные деревни. Пепел, да вы двое потеряли не меньше, чем я! Когда поля покроются отсеченными крыльями, от нас отвернутся все. И придет высокая вода.

– Может быть. – Я видела, чего стоили Далену эти два слова. – Но отпускать вас мы не вправе.

– Это еще мягко сказано, – отрезал Анри. Его руки подрагивали. – Отпустить его в день, когда он заграбастал свиток по зеркальным плоскостям, в день, когда его сородичи сожгли деревню! И чего мы дождемся? Школы Кор на Серых холмах и магов по горло в воде? Отпустить! Скажете тоже…

– А как же красивые слова о драконах, чьи дети придут учиться в Галавер? Сказка?

– Вас я бы принял, – мягко ответил Дален. – Но не через ложь.

Квентин скрестил руки на груди. Упрямый мальчишка, что пытается убедить взрослых не отправлять его спать…

Анри и Дален переглянулись, не опуская ладоней. Квентин открыл рот. Метнул взгляд на шкафы, над которыми сидела я – и решительно тряхнул головой.

– Тогда это все. Вы пришли сюда не с пустыми руками, я надеюсь?

Анри отступил на шаг, поднимая руки. В руках Далена появился прозрачный цилиндр. Лекарь заваривал в таких чай, когда пациентов было мало. Мы сидели под треск свечей и крошили в кипяченую настойку сушеные яблоки…

Я зажмурилась. Послышался плеск. Затем звук льющейся воды.

– «Мы не герои мифов, но это ничего не меняет», – с усмешкой произнес Квентин. – Я готов идти с вами, господа.

Хлопнула дверь, и я осталась одна. В темноте.

«Выберись».

Я открыла глаза. Пора было спускаться.