"ДРАКОНЬЕ ЛЕТО" - читать интересную книгу автора (СИЛАЕВА Ольга)

ГЛАВА 4

Когда мы подъехали к постоялому двору, звезды горели ярче фонаря на воротах. Мы почти не разговаривали: Марек насвистывал под нос простенькую мелодию, а я смотрела вперед и вверх, на темнеющее небо.

Распахнутые ворота вросли в землю. Вокруг одной из створок обвивался плющ. Кроме хрипловатого пения цикад, я не слышала ни звука – только скрип колес и мерный шаг лошадей. Неужели все легли спать? А ведь где-то поблизости, подумала я, блуждает наш горе-возница…

– Когда-нибудь здесь будет город, – произнес Марек. – Окрестные фермеры явятся на торжище, трактир обрастет пристройками, ярмарка – домами и улицами.

– Я как раз из такого городка. – Я зябко передернула плечами. – Ничего хорошего. Знаете, как скучно, когда никому не нужна?

Разве что мэтр это понимал. Но он тоже никому не нужен.

– Тебе повезло.

Марек посмотрел на запад, где еще светлела далекая заря.

– В Вельере тень от замка ложилась на город каждое утро. Много позже, когда я просыпался в башне с окнами на восток, я верил, что умею летать. Когда растешь под солнцем, многое меняется. И… когда над городом нет дракона, это очень красиво. Я раньше не понимал, насколько.

– В наш трактир солнце с утра лилось, как море, – сказала я. – Мне не с чем сравнивать.

– Тогда поверь на слово. Лучше уж город начнется с трактира, где встретят и обогреют, чем с драконьего замка. Люди живут, чтобы быть людьми, а не челядью.

– Челядью драконов? – Я покосилась на Марека. – Или челядью магов?

– Это не так, – он покачал головой. – Маги просто другие.

– Может быть, и драконы с этого начинали? С осознания того, что они – другие? А желание повластвовать пришло потом?

– Самое интересное, что так и было, – он улыбнулся. – Так всегда бывает. Но маги – не властители. Они ремесленники, целители, летописцы. Войны кончились.

– Сдается мне, вы это нарочно, – проворчала я. – Войны и приключения позади, в маленьких городках все самое интересное, маги всего лишь кузнецы да лекари, а в Галавере мокрые чулки и ничего хорошего. Сознайтесь, вы ведь хотите сплавить меня домой?

– А тебе в Теми так плохо?

Я изумленно посмотрела на него. Марек рассмеялся.

– Лин, ты упомянула часовую гильдию. Любой знает, где заказать лучшие на свете часы. А «наш трактир» наводит на мысли о том, чем живет твой отец. Все просто, правда?

Лошади стали, и Марек спрыгнул с козел. За спиной хлопнула дверца кареты.

– Я не заговаривал тебе зубы, Лин, – Марек отодвинулся, давая мне соскочить. – Я думал о себе. Люди – и маги! – куда чаще думают о себе, чем об окружающих. Например, содержатели этого двора и не думают нас встречать.

– Неудивительно, если вспомнить, который сейчас час, – Анри, в сухой чистой мантии, неторопливо спустился и достал карманный хронометр, – скоро полночь.

– Вот ты их и разбудишь.

– Замечательная идея. – Квентин появился следом. Он выглядел куда неряшливее, под глазами залегли темные круги. – Уверен, нам будут рады донельзя.

– Значит, потребуем внимания, – Анри убрал часы. – Заставим себя уважать.

Он прищурился и поднял левую руку к небу ладонью вверх. Сквозь раскрытые пальцы побежали искры: вниз, вниз, на утоптанную землю, на пучки соломы. Я уже открыла рот, чтобы крикнуть, но искры вскипели, поднялись, образовав пламенеющую розу над гибкой кистью руки, и хлестнули воздух огненной плетью.

Плеть свилась в кольцо, с сухим свистом отмеряя круги над головой. Отражение огненного колеса вскипело в каждом из окон. Я прикусила губу. Стекло – штука дорогая, если разобьется хоть одно…

– Эй, эй!

От входа бежал приземистый толстяк в мягком фланелевом костюме, прижимая руку к груди. Когда он приблизился, я поняла, что на нем пижама.

Анри поклонился. Плеть погасла, и он опустил руку с таким видом, как будто прятал в ножны рапиру.

– Добрый вечер.

– Зачем? – просипел толстяк. – Здесь же дети!

– И им не понравились фейерверки?

– Так ночь на дворе!

– И вы хотите, чтобы мы провели ее здесь? В Галавере заинтересуются, узнав, как холодно вы принимаете волшебников.

По лицу толстяка прошла судорога.

Я посмотрела на Марека.

– Челядь? – прошипела я.

Он развел руками.

Внутри спешно разводили огонь, зажигали свечи. Заспанная служанка, бормоча что-то про дилижансы, проезжающие ночью, прошествовала наверх с деревянной бадьей.

– Все комнаты заняты, – Анри был мрачен. – В одной найдется место для девушки, нам же придется требовать хозяйскую.

– Не по-людски. – Марек снял с шеи кожаный мешочек и вытряхнул из него несколько монет.

– Я пройдусь, ждите здесь.

– Он тобой всегда так командует?

Анри скрестил руки на груди и прислонился к стене, не отвечая.

– Дилижансы приходят раньше, – заметил Квентин. – А частные экипажи так поздно не ждут. Мы потеряли уйму времени в той луже. И, кажется, остались без ужина.

– Тебя зовут Квентин или Само Собой Разумеется? – едко осведомился Анри. – Без мантий нас бы на порог не пустили. Ночуйте в конюшне, дорогие гости, и попробуйте уехать не заплатив!

– В Теми так не бывает, – сказала я. Квентин скривился, как от зубной боли, но промолчал. – У нас говорят, трое дверей не запирают: трактирщик, лекарь и часовщик.

– Когда захочу починить часы, дам тебе знать, – беззлобно огрызнулся Анри. – Где этот авантюрист, во имя ордена? Я хочу спать!

Марек вырос за спиной Квентина бесшумно, словно тень.

– И?

– И – комнаты нас ждут.

Анри неуверенно улыбнулся.

– Ты мастер… Сколько?

– Какая разница? Лин, вторая дверь налево. Учти, она храпит.

– Кто, дверь?

– Да уж не твоя соседка! – Марек подавил зевок. – Лучшее средство от простуды – долгий, спокойный сон. Раньше полудня я завтракать не выйду.

– Договорились.

– Здравая мысль.

– Еще бы!

– Что ж, спокойной ночи.

В комнате горела свеча, от бадьи поднимался пар. На одной из двух кроватей под безмерным лоскутным одеялом кто-то сопел.

М-да. В моей комнате… в моей бывшей комнате куда уютнее.

И стоило отправляться драконы знают куда? Ради дверей Галавера, которые, может, и не откроются?

Я скинула одежду и ступила в бадью. Как и там, в лесу, вода окутала ноги, но нежно, бережно. Я села и обхватила колени руками. Вставать с утра не надо, соседка спит, можно и посидеть.

Забавно: мне так хорошо в воде. Значит, я не великая и вовсе не волшебница? Ведь Анри выглядел как выжатый лимон, а Квентин и того хуже. Я помогала Мареку с лошадьми, а те двое исходили болью. Словно лишились чего-то нужного, чего нет у меня.

Да что такого? Радоваться надо, что я могу принять ушат ледяной воды не моргнув глазом! Нет волшебства, ошибся старик Корлин – не очень-то и хотелось!

А вдруг есть?

Я зачерпнула ладонью воды и плеснула по плечам.

Холодно..Огонь внутри угас или спрятался так, что не выманишь. И остается только провожать взглядом чужие игры с пламенем и остро, тянуще завидовать.

Спросить бы Корлина… Но он давно умер, а я не дракон, чтобы шагнуть во врата времени и найти его там. Да и не вернуться мне обратно из прошлого…

Или поступить, как советует Марек? Зазвучать самой так, как я хочу? Найти свою беглость и внятность, пусть без огня, но стать счастливой?

А как? Где? Кем я стану? Кому буду нужна? И что, так просто взять и отказаться от мечты?

Холодно.

Скользкая терка не хотела мылиться в остывающей воде. Я кое-как вытерлась и уже сделала шаг к постели, как в дверь постучали.

Я торопливо юркнула под одеяло.

– Я решил, что вещи тебе еще пригодятся, – заявил Марек, закрывая за собой дверь. В руках он держал сумку и ножны. – Оставлять их на ночь в экипаже было бы опрометчиво.

– А здесь?

– А здесь с ними ничего не случится, – он вздохнул. – Анри не стоило лезть на рожон. Теперь мы как в стане врага.

– Он не смог удержаться, – возразила я. – Я видела, как светился Квентин, когда запускал шар в реку. С Анри то же самое. Это их жизнь. Красота.

– Н-да. Разбойники, уверен, полностью разделяют твое мнение, – он потер лоб. – Анри очень хочет быть здоровым и богатым, но иногда лучше просто-напросто быть живым.

– То есть всегда? – я приподнялась на локте.

Марек неожиданно улыбнулся.

– Ты меня понимаешь.

– Нет, – я качнула головой. – Или вы лицемерите…

– «Ты».

Да он в полтора раза меня старше! На короткой ноге с магами, свой в верхушке ордена – разве мы равны? Хотя… пустячок, а приятно.

– Или ты лицемеришь, или недоговариваешь. Говоришь, все равны? Посмотри, как отнесся к нам трактирщик! Как он раболепствовал перед Анри! Возница сбежал – думаешь, он осознал свою значимость и неповторимость или струсил перед тем, кто сильнее и выше? Если я вернусь домой, кем я стану? Уж конечно, не главой гильдии!

– Думаешь, моя сестра была счастливее в доме главы гильдии, чем с тобой на руках? – спросил Марек.

– Не знаю… Ты о ней хочешь поговорить?

– Успеется, – он покачал головой. – Я говорил о тебе. Чего ты хочешь, Лин? Огня в руках или чтобы любили и боялись? Ты дочь трактирщика – ты чувствовала себя челядью? Куда ты бежишь?

Хороший у нас получается разговор на ночь глядя.

– Я… – я запнулась. – Уж кем-кем я не была, так это прислугой. Но мне хочется быть там, где принимают решения. Где что-то происходит. А чтобы меня любили – ведь любви хочется каждому? – Я попыталась беспомощно развести руками, вспомнила, что лучше бы этого не делать, и поплотнее закуталась в одеяло.

Марек закусил губу, скрывая улыбку.

– Хорошо, в Галавере «что-то» происходит каждый день. Если устроишься в замок горничной, будешь знать немногим меньше меня. Что-нибудь изменится?

– Нет! Будет еще хуже, и ты прекрасно понимаешь почему! Хватит издеваться, ты… – Я вдруг поняла, почему он меня спрашивает, и сглотнула. – Ты заранее меня жалеешь и прикидываешь, чем мне помочь, если тот маг ошибся.

– Как его звали? – перебил Марек.

– Того, кто дал мне огненное имя?

– Нет, юношу, распевающего серенады под твоими окнами! Волшебника, разумеется.

«Не следует доверять магам больше, чем они того заслуживают», – сказал мэтр. Он потерял руку… где? Заслуживают…

– Извини, нянюшка забыла его спросить, а меня как-то больше интересовали мокрые пеленки, – отрезала я. – А потом он вообще взял и умер.

– Больная тема, – кивнул Марек. – Хорошо. Отставим волшебника в сторону, пусть постоит в углу. Поговорим о свободе, которую ты так рьяно отстаиваешь. Ты всерьез думаешь, что маг счастливее только оттого, что он маг? Что все драконы стремятся в небо и ни один волшебник не поменяется местами с крестьянином за право гулять под дождем? А власть избавляет от унижений?

– Я запуталась, – жалобно сказала я. – Перестань морочить мне голову! Ты хочешь сказать, что счастье есть где угодно, хоть в хижине, хоть с подносом в трактире? И вовсе не стоит стремиться к богатству и славе?

– Нет, – он качнул головой. – Но на них мир не зациклился. Тебе никогда не приходило в голову, что слава, положение, огненное имя привлекательны лишь потому, что такими их видят другие?

– Ой ли? Если нет куска хлеба во рту, что тебе до других?

– Ты голодала? – Марек спросил в упор.

Я вздохнула и откинулась на подушку.

– Каждый выбирает, что ему дорого, – сказал Марек. – Если огонь – все, чего ты хочешь, я не смогу тебе помочь. Впрочем, – он улыбнулся, – я не навязываюсь.

– Спасибо, – вздохнула я. – Только вот завтра, когда я проснусь, мир ничуточки не изменится. Сколько правильных слов ни скажи, а…

– …свинья везде грязь найдет, – закончил он. – Если кто-то твердо решил удариться в холуйство, не нам его разубеждать. Но кто сказал, что мы должны жить, как решили остальные? Что, часовщик в Теми хуже мага в Галавере, потому что так сказал Анри де Верг?

– Пепел, Марек, да что тебе от меня нужно? – Я повысила голос. Фигура на соседней кровати заворочалась, и я продолжила шепотом: – Мы знакомы всего полдня! Я даже не знаю, волшебница ли я! А ты заранее толкаешь меня домой, расписываешь прелести сельской жизни, говоришь о гордости – с какого перепугу? Не потому ли…

Я осеклась.

– Потому что моя сестра хотела бы, чтобы я тебя предупредил, – очень внятно сказал Марек. – Анри не единственный, кто считает людей ниже себя, и он еще из лучших. Драконы считали нас пылью. Потому что жизнь среди магов – не сахар, если ты не сильнее их, а ты должна быть сильнее, Лин, ведь сквозь любую магию сияет и пробивается человеческое. Потому что ты не готова ни выбрать другое ремесло, ни уйти путешествовать, как твои сверстники.

– И что мне делать? Возвращаться в Темь?

– Да нет же, – Марек присел рядом с кроватью. – Если поймешь, что можешь быть кем угодно, ты свободна. Если приклеишь себе ярлык «без огня я никто», сломаешься.

– Но я хочу быть волшебницей… – тихо, отчаянно прошептала я.

Он тяжело вздохнул и встал.

– Значит, ничего не получится. Прости. Мне почему-то кажется, что с огненным именем дело не выгорит, извини за каламбур. Когда мечта разбивается вдребезги, трудно уберечься от осколков. Я пытался понять, чем тебе помочь.

– Марек…

Он обернулся от двери.

– А ты уклонился от осколков? Там, в Вельере? Или сам стал – кем? Челядью у сильных и свободных?

Марек грустно улыбнулся. Покачал головой. И закрыл за собой дверь.

Я сердито окулечилась и уткнулась носом в подушку. Перед взором проносились картинки: Анри фыркает: «Прислуга-а», Квентин отводит взгляд, Марек мягко уговаривает меня забыть об огненном имени.

Похоже, мэтр был прав насчет магов.

Чесались глаза. Но плакать не хотелось.

Ни капельки.

Утром я проснулась от криков со двора. Соседняя постель была смята, цветное одеяло комом валялось на полу. Я машинально потянулась к вещам – кортик исчез, но под матрацем я ощутила что-то твердое. Ага, Марек задержался не просто так!

Выудив кортик из-под матраца, я потянулась за одеждой. Нога уже не болела, под коленом темнел небольшой синяк. Забавно: вчера в это время – ну хорошо, часов на пять раньше – я одевалась у себя дома. Всего один день, а кажется, что… а, кстати, что?

Кажется, что я совсем другая. С утра голова свежая, и гадости за ночь исчезают? Нет, не только. Дома на меня привыкли смотреть, как выразился бы мэтр, определенным образом: проще говоря, как на надоедливую девчонку с манией величия. А Квентин, Марек, Анри меня не знают, и с ними можно вести себя как угодно. Иначе.

Может, Марек вчера об этом и говорил?

Я наскоро умыла лицо и руки в холодной мыльной воде, собрала вещи и сошла вниз.

В зале было тихо и солнечно. Анри и Марек удобно расположились за столиком в дальнем углу.

– А вот и Лин, – приветливо сказал Марек.

– Лучше бы завтрак, – буркнул Анри и снова уронил голову на руки.

– Мы проснулись полчаса назад, – пояснил Марек, – и сразу отправились на поиски съестного. Увы, остальные дилижансы укатили с белой зарей, а радушные хозяева посчитали, что сейчас слишком поздно для завтрака, но слишком рано для обеда. К счастью, мне удалось их переубедить.

– Как они осмелели с утра пораньше, – сказала я, усаживаясь рядом с Анри. – С чего бы вдруг?

– Я сделал все, чтобы изгладить первое впечатление, – развел руками Марек. – Как видишь, у вежливости есть и обратная сторона.

Со стороны кухни вошла угрюмая женщина средних лет. Не здороваясь, она бухнула на стол миску с картошкой, рядом поставила доску с крупно нарезанным черным хлебом. Так же молча и неулыбчиво она расставила по углам стола тарелки и вышла.

– Неожиданный ход, – ошеломленно пробормотал Анри. – Поверите ли, я не нашелся, что сказать.

– Может быть, повторишь трюк с плетью? – раздалось над моим ухом.

К нашему столику неслышно подошел Квентин.

– Где ты был?

– Гулял неподалеку, – он уселся напротив. – Ты меня искала?

– Нет, просто интересно, – я с любопытством посмотрела на него. Выглядел Квентин куда лучше, чем накануне ночью, но на тыльной стороне запястья багровел свежий ожог, а левый рукав был сожжен до локтя.

– Упражнялся? – Марек указал на раненую руку.

– Хотел повторить мой вчерашний фокус, – едко бросил Анри. – Я выполнил его одной рукой, и он хочет знать как.

Квентин пожал плечами.

– Вторая рука действует как громоотвод, – сказал Марек. – Мой сонный друг, – кажется, он толкнул де Верга под столом. Анри немедленно выпрямился и смерил Марека ледяным взглядом, – прекрасно владеет этим искусством, но он воистину один из немногих. Почти все нам приходится открывать заново.

– Но это возможно? Чародействовать одной рукой?

– Возможно, – глаза Марека сузились. – Зачем тебе?

– Чтобы стать вровень со мной, разумеется, – зевнул Анри. – А заодно на случай, если наше молодое дарование останется без пальцев.

Квентин и ухом не повел.

– Картошка остыла, – заметил он. – Я подогрею.

Я не успела глазом моргнуть, как жесткий край миски оказался у меня в руках. Квентин уронил кисти на стол, и на ладонях расцвел прозрачный костер – младший брат того, что вчера устроил Анри.

– Ты успел научиться розе? За ночь? – спросил Марек неестественно спокойным тоном.

– Дважды два – четыре? – Квентин приподнял бровь.

– Слишком быстро, – Марек закусил губу. – Даже Эйлин не смогла бы…

– Эйлин сплела кнут, это ее игрушка, – резко сказал Анри. – Ее ветер и огонь.

– Плоть и кровь…

– Неважно! Он всего лишь повторил первые шаги чужого заклинания. И, откровенно говоря, все это сюсюканье начинает меня раздражать.

Анри поднял руку, сделал резкий жест, и меня обдало горячим воздухом. Невидимые пальцы вырвали из рук миску, и та с глухим звоном приземлилась на стол.

– Так-то лучше, – кивнул он и насмешливо покосился на Квентина. – Повторишь?

– Рано или поздно, – очень тихо ответил тот, побелев.

– Право, такое согласие в наших рядах умиляет, – произнес Марек. – Остается лишь недоумевать, отчего замок Галавер до сих пор не зовется замком Рист.

Квентин порывисто схлопнул ладони.

– Давайте же есть, пепел вас побери, – проговорил Анри с набитым ртом. – Замок Рист того не стоит.

– Замок Рист? – Я повернулась к Мареку. – О чем это вы?

– Когда-то замок Галавер назывался Рист, по имени рода, – пояснил Марек. – Замок Вельер, замок Верг, замок Кор в Херре – полвека назад эти фамилии гремели. И премерзкий получался звук… временами.

– Фамилии?

– Вторые имена. Скажем, де Верг: Анри из Верга. Вельер, – он скривился, – бывший дракон Вельера. Драконы и их прихвостни.

Я неуверенно хихикнула: дескать, оценила шутку. Анри и Квентин сидели с вытянутыми лицами. Еще бы: одного только что макнули в грязь заодно с драконами, а у второго имени рода, как сострил бы Марек, отродясь не было.

– Обычным людям повезло гораздо меньше. Живущим сегодняшним днем, – Марек иронически усмехнулся, – имя рода не нужно.

– Но ты был в свите дракона, – сказала я. – Значит, ты Марек де Вельер?

– Марек де Вельер? – Он изумленно поднял брови, затем расхохотался. – Девочка, я не дорос до таких высот. Да и выперли меня куда как бесцеремонно.

– Верг, в сущности, был неплохим старичком, – задумчиво протянул Анри. – Жил в свое удовольствие, жил, жил и умер. Наследников не оставил, правда. Говорили, что у него был сын от простой крестьянки, но это же бюргеры, что с них взять! Им и невдомек, что огонь гасит низменные инстинкты; опорочить честного правителя для них – самое милое дело.

– Анри! – Марек предостерегающе поднял ладош

– Молчу, молчу. А так – тишайший старичок. Ни свадеб не устраивал, ни плохих стихов не писал. По крайней мере, тот сентиментальный бред, что я обнаружил как-то у себя в спальне, Вергу пришел бы в голову лишь в кошмарном сне.

– Стихи в твоей спальне в Галавере? – заинтересовался Марек. – Где ты их откопал?

– В щели между плитами – нет слов, как романтично! – фыркнул Анри. – «Плач камня крадется по залам, фигура дрожит в серой тьме. Я жду у камина, весь в алом», дальше что-то про напев песочных часов и еще две страницы подобного бреда.

– Но ты этот бред запомнил, – глухо сказал Квентин. В его глазах горел мрачный, яростный огонь, который мне очень не понравился. Ох, получит Анри за выбитую миску…

– Так было что запоминать! – Анри откинулся на спинку стула. – Сага об испуганной прелестнице в коридорах замка, и юном драконе, что ее великодушно обольстил… или сбросил с крыши? А! Повел на крышу смотреть закат.

– Все в нем полно такта и гармонии, – проронил Марек. – Анри, враг есть враг, но зачем копаться в грязном белье?

– Исключительно ради любопытства. О, – Анри усмехнулся, – и резонанс был немалый. Фраза «Я жду, весь в алом!» вмиг стала нарицательной среди школяров.

Квентин резко встал.

– Я попрошу на кухне холодной воды, – негромко сказал он.

– Самое время остудить горячие головы, – кивнул Марек. – Если у них есть морс, я не откажусь от пары кружек.

– Я бы попросил тебя подогреть бокал вина, но ты ведь откажешься, – лениво протянул Анри. Он вытянул левую руку вперед, и струйки пламени знакомым образом собрались в огненный цветок. – А то и, чего доброго, разобьешь.

Квентин замер в дверях.

Марек досадливо хлопнул ладонью о стол. Я с ужасом посмотрела на Квентина, затем на Анри. А вот и не подеретесь…

Словно по удару маятника, Анри закинул ногу на ногу, а Квентин, повинуясь движению той же невидимой струны, развернулся.

– Анри де Верг, я вас вызываю, – ровным голосом произнес Квентин. – Во дворе. Сейчас.

– Ты рехнулся, парень, – Анри даже не пошевелился. – Любой маг разрежет тебя пополам. Я размажу тебя по стенке.

– Может быть, обе стороны выразят сожаление, и мы поедем дальше? – Марек встал из-за стола. – У меня пропал аппетит.

– И у меня, – я тоже встала. – Квентин, пожалуйста… отложите разговор до Галавера, хорошо? Пожалуйста.

– Как ты себе это представляешь? – Квентин обернулся ко мне. – Мы сядем в один экипаж, будто бы ничего не случилось?

– Ничего и не произошло, – Анри все-таки соизволил подняться. – Или меня уже не спрашивают?

– Мы едем в замок Галавер, – отрешенно проговорил Квентин, – где фраза «труслив, как де Верг» может войти в века. Я жду снаружи.

Когда его шаги стихли, мы с Мареком обменялись быстрыми взглядами.

– Сделай что-нибудь, – прошептала я. – Переубеди их.

Анри оперся о спинку стула. Он выглядел таким по-мальчишески растерянным, что мне стало его жалко.

– Он же ничего не умеет, – тихо произнес он. – Ни-че-го.

– Если не считать розы и своего пламени, – поправил Марек. – Ты его превосходишь – пока. Вот когда он попадет к Эйлин, пиши пропало. Но калечить не смей. Даже если он двадцать раз назовет тебя при ней трусом.

– Я его уничтожу, – бросил Анри через плечо, не оборачиваясь.

Мы вышли во двор. Я на секунду зажмурилась, так било в глаза солнце. Во рту мигом пересохло. Может, дождь пойдет?

– Марек? – Я запнулась. – Те разбойники вчера… я даже не успела испугаться. А сейчас я понимаю, что происходит. Мне страшно.

– Твой друг тоже понимает, что происходит, – ответил он. – Поэтому он и не спал прошлой ночью. В первый раз всегда так. Кажется, что все происходит понарошку и в любую минуту можешь проснуться.

– Нет, – перебила я. – Все было по-настоящему. Просто… потом мы встретили вас.

– И испугались куда больше? – Марек коснулся моего плеча. – Не бойся. У тебя все будет…

– Хорошо?

– Просто будет.

Квентин стоял в расслабленной позе посреди двора. Анри, помедлив, остановился шагах в десяти. Земля вокруг напоминала поле битвы: изрытая колесами отъехавших экипажей, в других местах истоптанная до слез. Хрупкий гребешок травы, казалось, выжил по чистому недомыслию.

– Шаг к примирению? – Марек выступил вперед. – Анри, ты помнишь, как мы проткнули двух неплохих, в общем-то, молодых людей той ночью. Квентин, что бы Анри ни сказал тебе этим утром, если ты его прикончишь, не отмоешься за всю жизнь. Или тебе разбойников не хватило?

Квентин нетерпеливо повел рукой. Мне показалось, в его лице промелькнуло сожаление, но секунду спустя я поняла, что ошиблась: он с трудом сдерживал ярость.

Анри открыл рот, но перевел взгляд на Квентина и покачал головой.

– Мы деремся.

– Отлично, – Марек развел руками. – Начинайте.

Я попыталась что-то сказать, но он схватил меня за руку и потащил к воротам.

– Зачем? – я вырвалась. – Мы же оттуда ничего не увидим!

– Зато будет чем. Или ты что-то имеешь против?

– Нет, я… – Я остановилась, пытаясь отдышаться. – Я хотела бы сохранить зрение, если ты не возражаешь.

– Отлично, значит, все в… ах, пепел!

Вокруг Анри вскипел воздух. Волна пыли превратилась в смерч, ощетинилась лезвиями, и Квентин отшатнулся, вскидывая руки. Из обожженных ладоней; полилось пламя и ударило прямиком в вихрь, разрезая его пополам.

Анри махнул рукой, и на пути пламени выросла плоскость огня, призрачная и прозрачная. Секунда, и пламя Квентина начало уходить, впитываться в нее, словно песок в воронку.

Я смотрела во все глаза.

Погасив пламя, огненная плоскость-ширма начала схлопываться, шаг за шагом приближаясь к Квентину. Тот выпустил в нее один шипящий сгусток пламени, другой, но толку это не принесло.

– Кто такая Эйлин? – дрожащим голосом спросила я, вцепившись в рукав Марека. – Почему Анри так взъелся на Квентина из-за ее заклинания?

– Лучший боевой маг Галавера, – ответил Марек, не поворачивая головы. – Бич, что ты видела вчера, – ее изобретение. Анри был ее учеником.

– Был?

– Вырос. По крайней мере, мне так казалось.

– А теперь ее учеником станет Квентин? И Анри ревнует?

– И да, и нет. – Марек покосился на меня. – Вот, скажем, твой… преподаватель фехтования. Я заметил, как ты держишь кисть: ты не сама училась. Если он хороший учитель, а так наверняка и есть, ты благодарна, восхищаешься им, придешь за советом. Может быть, и влюблена – самую чуточку, и уж точно будешь ревновать, если он найдет другую ученицу. Так и Анри.

Я приоткрыла рот. Но под внимательным взглядом Марека до меня начало кое-что доходить.

– Ты не просто объясняешь, ты еще и хочешь знать, кто учил меня фехтованию! Как с часовой гильдией, ты вытягиваешь то, что тебе нужно!

Марек иронически улыбнулся:

– Я же говорил: ты меня понимаешь.

По лицу Квентина струился пот. Когда до плоскости осталось два шага, он закрыл глаза и развел руки в стороны.

Интересно, Анри остановит заклинание или… или?!

Между большими пальцами Квентина вспыхнула звезда. Точно на середине, словно ему помог невидимый циркуль.

Марек негромко присвистнул.

Звезда выросла до серпа, будто отлитого из мутного огненного стекла. Квентин, судорожно сглотнув, направил серп на ширму, и пространство между двумя магами заискрило.

Я выдохнула.

Идиоты! Словно двое мальчишек – заклятых врагов, чьи отцы ушли в лавку, оставив сыновей на улице. И вот они обходят друг друга, один сыпанет другому в глаза песка, другой швырнется ножичком, и все это кажется им забавной игрой – пока не поймут, как просто пораниться.

А ведь я вчера чуть не убила человека.

Искрящееся полотно зияло прорехами, во все стороны с шипением били полыхающие нити. Одна чуть не задела нас, и Марек потянул меня в сторону, к забору.

Покосившийся плетень окружала нетоптаная трава. Я со вздохом оперлась на жердь:

– Сейчас во двор выбежит кто-нибудь из хозяйских детей, посмотреть. Останется без глаза, и конец игре. Не худший конец, кстати.

– Не думаю, – Марек прищурился. – Они и сами это понимают.

Словно услышав наш разговор, Квентин на долю секунды отклонился и посмотрел на нас. Мне показалось или во взгляде была тревога?

В следующую минуту в сторону Анри ударил поток темно-вишневого пламени, счищая с пути остатки огненной ширмы. Словно в насмешку, ответный поток алел, как наряд безымянного дракона из замка Рист.

Раздался гневный крик, и Квентин поднял лицо к небу. Что он делает? Ведь…

Анри сделал быстрый, почти незаметный шаг в сторону. Упрямо встряхнув головой, Квентин повернулся к нему, но дело было сделано: хлестнула струя горячего воздуха, и, золотистым бичом разрезав алое и темное пламя, обвилась вокруг горла моего спутника. Квентин, закрыв глаза, упал на землю.

…Анри этим воспользуется.

Алое пламя погасло.

Я уже бежала, но Марек меня опередил.

– Спит, – одобрительно сказал он, наклоняясь над Квентином и касаясь ему одному ведомой точки на шее. – Виртуозная работа. Или повезло?

– Какая разница, – устало сказал Анри, баюкая левую руку. – Едем.

– Е… что? – моргнула я.

– Ну не брать же его с собой! Дорогу в Галавер он и сам найдет, а ехать с ним следующие сутки – все равно что швырнуть факел в кучу сена и прыгнуть туда самим.

– А в Галавере?

– Остынет, – он пожал плечами. – Или остудят. Мне, знаешь ли, все равно.

– Я боюсь, что Анри прав, – мягко сказал Марек. – С Квентином все будет в порядке, насколько это возможно. Ты едешь?

– А? – Я оторвала взгляд от тела. То есть какого еще тела, он же живой! – Куда?

– В Галавер.

– Да, конечно… А Квентин?

– Остается.

Угу. А потом он прибудет в Галавер, и как я на него посмотрю?

Как предательница, ясное дело.

– Тогда и я остаюсь, – угрюмо сказала я. – Спасибо, что не убили, и все такое.

– Тебе решать, – Марек протянул руку. – Мы скоро увидимся.

– Еще бы, – вздохнула я, подавая свою. – Столько неотвеченных вопросов!

– Я хочу узнать о сестре, – ровно ответил Марек. – Но не здесь и, уж конечно, не сейчас. Анри!

– Иду, – кивнул тот. – Удачи в воротах, Лин.

– Когда прибудешь в Галавер, поймешь, что он имел в виду, – усмехнулся Марек. – До свидания.

– Прощайте, – уныло кивнула я. – Удачи.

Удачи в воротах? Я покачала головой, склоняясь над Квентином. Придумают же…

Он дышал, но слабо. Волосы запорошило пылью, а на раненой руке прибавилось ссадин.

Я почувствовала себя маленькой девочкой. И очень, очень одинокой.

Квентин… отзовись, а?