"Стивен Кинг. Оставшийся в живых." - читать интересную книгу автора

1 февраля.
Пролетал самолет. Прямо над островом. Я попытался взобраться на скалу
и подать ему знак. Нога попала в расщелину. В ту самую чертову расщелину,
в которую я угодил в тот день, когда убил свою первую птицу. Я сломал
лодыжку. Двойной перелом. Словно выстрел раздался. Боль была невероятная.
Я вскрикнул и потерял равновесие. Я замахал руками как сумасшедший, но не
удержался, упал, ударился головой и потерял сознание. Я очнулся только в
сумерках. Из раны на голове вытекло немного крови. Лодыжка распухла как
автомобильная шина, и вдобавок я получил серьезный солнечный ожог. Я
подумал, что если солнце посветило бы еще часок, я весь бы пошел
волдырями.
Притащившись сюда, я провел остаток ночи ежась от холода и плача от
боли и досады. Я продезинфицировал рану на голове, прямо над правой
височной долей, и перевязал ее так хорошо, как только мог. Просто
поверхностное повреждение кожи и небольшое сотрясение, мне кажется. Но моя
лодыжка... Тяжелый перелом в двух, а, может быть, и в трех местах.
Как я теперь буду гоняться за птицами?
Наверняка должен быть поисковый самолет, который ищет оставшихся в
живых пассажиров "Калласа". Шторм, возможно, отнес шлюпку на много миль от
того места, где он затонул. Они могут сюда и не добраться.
Боже, как болит лодыжка.


2 февраля.
Я сделал знак на небольшом участке побережья на южной стороне
острова, недалеко от того места, где затонула шлюпка. На это мне
потребовался целый день, несколько раз я делал перерывы и отдыхал в тени.
Но все равно я дважды терял сознание. На глазок я потерял примерно
двадцать пять фунтов веса, в основном от обезвоживания организма. Но зато
сейчас с того места, где я сижу, я могу видеть написанные мной за этот
день буквы. Темные скалы на белом песке образуют ПОМОГИТЕ, каждая буква в
четыре фута высотой. Следующий самолет обязательно заметит меня.
Если только он прилетит, этот следующий самолет.
Нога болит постоянно. Она распухла еще сильнее, и вокруг места
перелома появилось зловещее пятно. Похоже, пятно растет, после тугой
перевязки рубашкой боль немного утихает, но все же она настолько сильна,
что я скорее падаю в обморок, чем засыпаю.
Я начал думать о том, что, возможно, потребуется ампутация.


3 февраля.
Лодыжка распухла еще больше, и пятно продолжает расти. Если
понадобится операция, я думаю, что смогу ее провести. У меня есть спички,
чтобы простерилизовать острый нож, есть иголка и нитки из набора для
шитья. Рубашку я разорву на бинты.
У меня даже есть два кило "обезболивающего", хотя и немного не той
разновидности, которую я обычно прописывал своим больным. Но они бы
принимали его, если б смогли бы достать. Готов держать пари. Все эти
престарелые дамы с синими волосами готовы вдыхать дезодорант, если есть
надежда, что это поможет им взбодриться. Будьте уверены!